Злой / Добрый
— Здравствуй, дорогая крестная! Как я рада тебя видеть!
— Что, Золушка, на бал хочешь?
— Да, дорогая крестная! Да! Мне очень нужны платье, карета, лошади, кучер и, конечно же, хрустальные башмачки!
— Тридцать вторая пара?
— Ну, крестная… Те, что есть, не подходят к моему новому платью.
— Но я еще не сделала тебе новое платье!
— Ничего, я уже все придумала. Слушай, это будет оттенок авантюрин, нежный авантюрин с ализариновыми вставками. Понизу игольчатое кружево, декольте такое, не слишком глубокое, но и не слишком скромное. Вот здесь вот, на груди, все вышито жемчугом. Немного золотой нити. Вот тут рукавчик такой аккуратненький. Перья, белые розочки вдоль выреза… И бантик.
— Что?
— Сзади бантик. Маленький такой. С алмазом по центру. Как тебе?
— Я думаю, ты можешь выбрать платье из имеющейся коллекции…
— Старых?
— Каких старых?! Ты каждое надевала не больше, чем на несколько часов! Я с твоего второго бала перестала в полночь превращать их обратно в лохмотья!
— Ну крестная? Ну что ты! На королевский бал? В одном и том же?
— Золушка! Это уже твой двенадцатый бал! Двенадцатый! За последний месяц! Сколько можно?! Когда ты уже выберешь себе принца?!
— Но разве я могу, вот так, не посмотрев всех. А может там, на следующем балу — ОН! Тот самый! Мой принц! — взгляд Золушки сделался мечтательным. — А вдруг вот этот, с которым я протанцевала всю ночь совсем не он? А?
— Нужно определяться, в конце концов!
— Ну, пожалуйста, еще один разочек!
— И не проси. Каждый раз одно и то же, а результата — ноль! Золушка, где свадьба? Где дети? Где долгая и счастливая жизнь? Вот, что я скажу тебе, дорогая Золушка. Ты зажралась! Ты перестала ценить дармовые чудеса!
— А-а-а! — из голубых глаз Золушки прыснули слезы. — Ты меня не лю-ю-юбишь! Никому я не нужна-а-а! Сиро-о-отка! Мачеха меня ненави-и-идит! Сестры тира-а-анят!
— Ну, Золушка, ну не надо плакать. Только не плачь! Пожалуйста!
— А тебя жалко палочкой пошевели-и-ить! Еще крестная называ-а-а-ается-а-а-а!
— Золушка… Золушка! Ладно. Ладно, я все сделаю. Только в последний раз. Хорошо?
Слезы высохли, Золушка утерла нос и улыбнулась.
— Хорошо. Только чтобы авантюрин и бантик.
Фея вздохнула и достала из рукава волшебную палочку.
— Всем стоять! Это ограбление! — из-за куста, угрожая луком, выскочил человек в маске.
— А-а-а! — Золушка спряталась за крестную. — Неужели ты хочешь забрать все мои хрустальные туфельки!
— Палочку, мадам, мне нужна ваша палочка, — грабитель протянул руку, и фея, поджав губы, нехотя вложила в нее свой волшебный инструмент.
— Спасибо! — он сверкнул белыми зубами, повернулся, чтобы уйти.
— А как же платье?! Как же бал?! — истерично крикнула ему вслед Золушка.
— Вот, что я скажу тебе, дорогая Золушка. Ты. За-жра-лась! Ты перестала ценить дармовые чудеса!
***
— Шериф! Шериф волшебной страны! Меня ограбили!
— И вас тоже?
— Какой-то ненормальный с луком отобрал у меня лампу!
— Какую лампу? Настольную?
— Нет! Волшебную!
— А вы кто вообще такой? Почему такой смуглый?
— Я иммигрант…
— Давайте посмотрим, посмотрим… — шериф принялся листать свои книги, содержащие сведения о переселенцах.
— Так вы же тоже вор, Алладин! Тут так написано.
— Ну вор, не вор… Вор и грабитель, между прочим — не одно и то же.
Дверь распахнулась, чуть ли не слетев с петель, в проем с трудом протиснулась голова великана. Его голос вопреки ожиданиям был тонким, писклявым и исходил не изо рта, а откуда-то из-за уха.
— Шериф! У меня забрали бобы! — при ближайшем рассмотрении оказалось, что говорит вовсе не громадная голова, а мальчишка, выглядывающий из-за уха.
— У нас забрали! — громоподобно уточнил великан.
— Ага! У нас! Мы уже и торговлю наладили между небом и землей. Мы тут поставку золотых яиц организовали в обмен на табак и пиво. А этот гад бобы отобрал!
— Какой гад? — подозрительно сощурился шериф.
— В зеленом костюме!
— Леприкон?
— Шериф!!! — бойкий девичий голосок заставил великана попятиться, давая дорогу.
Невысокая девушка в простом деревенском платье уперла руки в бока, сурово сдвинула брови, заявляя:
— Если вы немедленно не найдете мой горшочек, то вам, шериф, придется оплачивать все мои убытки, связанные с простоем производства!
— Какой горшочек? — недоумевал шериф. — Какие убытки? Я решительно ничего не понимаю!
— Мой ресторан! Я кормила десятки людей вкуснейшей кашей из волшебного горшочка! И вот — его украли! Что теперь прикажете делать? Самой становиться к плите?
— Давайте успокоимся, сядем, расскажем все по порядку… — шериф пытался навести порядок. — Приметы, обстоятельства, улики?
***
К вечеру приемная шерифа сказочной страны была заполнена пострадавшими, каждый из которых утверждал, будто лишился некой волшебной вещи вследствие ограбления. Украдены: палочка, лампа, бобы, плащ невидимка, калоши счастья, сапоги-скороходы, посох, горшочек, столик и еще двадцать семь предметов — все волшебные. Приметы грабителя подозрительно совпадали во всех инцидентах: молодой мужчина, одетый во все зеленое, вооружен луком, прекрасный стрелок, обладатель дьявольски обворожительной улыбки. Неясны оставались мотивы разбойника. Но шериф не привык разбираться в мотивах, а предпочитал действовать, поэтому выгнал всех пострадавших, пообещав вернуть мир и порядок волшебной стране в ближайшие дни. Развешал всюду портрет злодея, нарисованный художников со слов ограбленных, с обещанием награды за сведения и сдачу бандита. Созвал своих подчиненных и начал охоту на криминального субъекта.
Долго гонялся шериф по лесам волшебной страны за человеком в зеленом, но тот, как сквозь землю проваливался после совершения очередного грабежа. В краю сказок стало небезопасно. Как теперь выйти погулять в новеньком плаще-невидимке? Или провести романтический ужин тет-а-тет со скатертью-самобранкой? Где прятать волшебные палочки или парковать ковер-самолет?
Деятельность разбойника достигла воистину сказочных масштабов, вызвав массовые протесты. О его «подвигах», а также о бессилии шерифа стало известно властям, и защитника закона вызвали на ковер к благородному Совету великих волшебников.
— Господа и дамы, — начал свою оправдательную речь шериф, — волшебники и волшебницы, колдуны и колдуньи, ворожеи и ворожейки, ведьмаки и ведьмы, шаманы и шаманки, феи и фейки…
— Да хватит уже! Говори!
— Кх… Кх… Некий злодей нападает на народ, отбирает волшебные вещи и безнаказанно исчезает…
— Это нам известно.
— Я бросил все силы. Мы обшарили города и леса. Но он попросту неуловим. И это неудивительно, при таких-то магических артефактах! Он плащ-невидимку набросит, посохом друидским стукнет — лес вырастет, и вот уже — засада готова, фактор неожиданности обеспечен. А сколько раз он волшебной палочкой моих помощников в зайцев превращал?! Ну как такого ловить? У меня уже и люди и силы кончились!
— А что же движет этим разбойником? — задалась вопросом одна строгая волшебница. — Добро или зло?
— Зло, конечно! — фыркнула престарелая зубная фея. — Добро не грабит!
— Но он не только у добрых ворует, но и у злых! — возразил черный маг. — Вот, на днях, похитил зеркало у лидера нашей фракции — Злой королевы. Она теперь в депрессии, рыдает, даже на собрание Совета не пришла, мол: «А вдруг я не самая прекрасная, а мне об этом даже сказать некому». Он определенно не может быть за зло!
— Но за добро тоже не может!
— Тогда он против всех! Но мы должны понимать, каков его мотив! — настаивала волшебница Стелла. — Что скажете, шериф?
— Он хочет захватить сказочную страну?.. — несмело высказал тот первое, что пришло в голову.
— Он хочет стать самым великим и ужасным? — предположил Гудвин.
— Он просто желает задеть меня! — надменно заявил маг по имени Шерлокос. — Этот наглый преступник жаждет, чтобы я взялся за расследование.
— Так возьмитесь! — предложила голубая фея.
Шерлокос на минуту закрыл глаза, прижимая пальцы к вискам.
— Я уже все расследовал! Это элементарно! Ему двадцать восемь лет, он лучник, победил в десяти турнирах по стрельбе, родился в Локсли, зовется Робин Гудом. Тьфу ты… я уж подумал Мариартиус…
— Вот! Гуд! Все-таки добрый! — встрял черный маг.
— Прошу не перебивать! — разозлился Шерлокос. — «Hood», а не «Good»!
— Видите- видите! — взвизгнула зубная фея. — Худ! Значит злой, а не добрый!
— Прекратите немедленно! «Hood» — от слова капюшон! Идиоты… какие все, волшебники, идиоты… Итак. Это не настоящее его имя. Обездоленный дворянин в прошлом. Любит одеваться в зеленое. Одержим идеями, которые считает благородными.
— Как вы все это узнали? — восхитилась Виллина. — По показаниям потерпевших и скудным уликам?! По найденному перу из его головного убора? По щепке от древка его стрелы? По следам ног и отпечаткам пальцев? По остаткам перхоти?
— Нет, — самодовольно ответил маг. — Заглянул в хрустальный шар.
На минуту воцарилось молчание. Потом колдовская братия пришла в себя, поняла, что сглупила, не воспользовавшись тем же способом, что и Шерлокос, дружно потянулась к картам, шарам, зеркалам, яблочкам на тарелочках — ко всему, что могло бы им показать преступника.
— Привет! — улыбчивый молодой человек в зеленом костюме с луком наперевес, показавшийся на всех предметах удаленного просмотра, помахал им рукой. — Вы, наверное, задаетесь вопросом, зачем мне волшебные вещи и что же я задумал? Захватить мир? Стать лучшим из лучших? Создать монополию на волшебство? Вовсе нет! Вы все оказались неправы! Для начала посмотрите вооон туда, — он повернулся, представляя обзору странную грязную улицу с мерзкими обшарпанными, похожими на уродливые скворечники домами — многоэтажными с сотнями окон. Сновали по тротуарам люди с невеселыми лицами, неслись куда-то железные коробки, обдавая прохожих грязью.
— Что… это… — пробормотала Виллина и грохнулась в обморок.
— Что за скверный вид? — брезгливо сморщилась Стелла.
— Седьмой круг ада? — предположил черный маг.
— Нет, — ответил Робин Гуд. — Всего лишь мир без волшебства.
— Но… — возразил Шерлокос. — Мир без волшебства не может существовать! Это не логично! Как тогда, скажите мне, передвигаются те жестяные консервы на колесах? Или вон там, за вашей спиной — что, если не волшебство, зажигает огни на вывеске «Всегда Кока-Кола»? Разве не магией земли гигантских кротов возведены эти дома? Только слепой мог построить такое убожество…
— Вы, конечно, не поверите, посчитаете меня сумасшедшим, но машины ездят на бензине, огни зажигает электричество, а дома возводят с помощью кранов. Все это убивает их окружающую среду, так что тут совсем не волшебство.
— И зачем вы там? — перешла к делу Стелла.
— Я же Робин Гуд! Я краду у богатых, чтобы отдать бедным! Вы все там, в сказочной стране, с жиру беситесь, уже не знаете, чтоб такого сотворить, злоупотреблять начали! А здесь народ на чудеса голодный! Их сиротки ведь на балы отродясь не ходили! Чудовища здесь в принцев не превращаются! А чтобы понять, кто самая красивая, им приходится снимать себя на телефон и выкладывать фото в социальные сети! У них даже поцелуй мертвых не воскрешает!
— Какой жалкий мир… — хмыкнула Стелла.
— Да… мне их так жалко, — вытерла слезинку пришедшая в себя Виллина.
— Так вот! Я прямо сейчас начну раздавать этим нищим обделенным людям волшебство! Хотите увидеть, как это будет? Ставьте «нравиться» и подписывайтесь на мой канал. До скорого!
Изображение потухло. Робин Гуд исчез с экранов.
— Что это было? — спрашивали друг у друга волшебники и волшебницы.
— Он хочет раздать волшебство серым людям! Он такой добрый! Это спасет целый мир! — сказал один.
— Он хочет РАЗДАТЬ ВОЛШЕСТВО СЕРЫМ ЛЮДЯМ! Это погубит тот ужасный мир! Да он гений зла! — сказал второй.
Споры о том, что движет Робином из Локсли — добро или зло, не утихали до утра. И только двое не принимали во всем этом участия: маг Шерлокос, который считал всех скучными идиотами, и шериф, который размышлял, как будет ловить преступника в таком сером незнакомом, лишенном элементарного волшебства, мире.