Мы иногда целуем друг друга.
Нежно, не как любовники, не как брат с сестрой,
а так… слегка касаемся, чтобы не надавить слишком сильно,
не влезть слишком глубоко друг в друга.

Разумеется, не губами. Это было бы слишком просто. Словами.

Я не могу сказать, что люблю его.
Не люблю так чтоб кровь носом и в финале все умерли.
Но все-таки без наших писем мне делается пусто, и,
получая его приветы в электронных конвертах, я вздрагиваю от нежности.
Есть хорошее слово — благодать — и мы даем друг другу немного этого блага,
немного блажи и немного поблажек.

«Хорошо, что ты есть».
Хорошо, что я могу высказать кому-то свой нелепый бунт,
свои глупые мечты и странные желания.
Хорошо, что он может свои ощущения,
тонкие и хрупкие, как акварели девятнадцатого века,
показать мне.
А вы думали, подарить?
Нет, ему есть, кому делать подарки, и мне есть, а всё-таки…

В другое время и в другом месте мы могли бы прожить свои тихие,
нескладные жизни вместе, варить друг другу кофе и играть в нарды…
да, где-нибудь в нормандской деревушке.
Если бы мы были знакомы не так,
я бы говорила ему «Он не любит меня» и всхлипывала,
уткнувшись в плечо, до тех пор, пока не мы оказались бы в одной постели,
и после этого все наши они, за пределами акварельного мира,
потеряли бы всякий смысл.