…Моя тёща Эдит Назаровна очень боится предстоящего ледникового периода. Как, впрочем, и глобального потепления. Ещё её сильно достаёт политика Соединённых Штатов Америки. Вы не поверите, но проклятые янки нарочно разрушают собственную экономику только затем, чтобы досадить нам, русским, уронив свой поганый доллар. И, что самое потрясающее, помимо сериалов Эдит Назаровна ежедневно смотрит молодёжные реалити-шоу.
Тёща по разуму.
Раньше я полагал, что она обыкновенный уникум. Теперь я так не полагаю. Как выяснилось, пенсионеры чуть ли не поголовно мрут по этим самым реалити, когда несколько юных балбесов помещаются в замкнутое пространство, изолируются от внешнего мира — и пошло-поехало. Однажды я сел рядом с тёщей и в течение пятнадцати минут не отрывался от телевизора, честно пытаясь понять, чем она так очарована.
И, знаете, понял. Молодёжь на экране вела себя подобно старикашкам в доме престарелых: они качали права, учиняли склоки, ссорились, мирились, перемывали друг другу косточки. Родство душ. Перекличка поколений.
Похоже, нынешние детишки — с пелёнок пенсионеры…
***
…Защёлкнув замок, поднял глаза и обнаружил в дверном проёме тёщу с застывшим лицом. Что ещё стряслось? Секунды две мы молча смотрели друг на друга. Наконец губы её шевельнулись.
— Шашлыки есть нельзя, — глухо известила она.
У меня сразу отлегло от сердца.
— Не буду, — заверил я.
Крайне легкомысленный ответ. Выпуклые водянистые глаза Эдит Назаровны стали беспощадны. Ещё немного — и с волевых генеральских уст сорвётся сухое: «Расстрелять». Не сорвалось.
— Капли жира падают на угли, — проговорила она, глядя на меня так, словно я был в этом виноват. — И дым получается канцерогенный.
— Эдит Назаровна! — жалобно взвыл я. — Да мы бы тогда ещё в неолите от рака вымерли!
Ну и зачем ты взвыл, правдолюбец? Не знал, что последует?
— То есть? — вскинулась она.
— Первобытные охотники — они ж поголовно мясом питались. Испечённым на угольях!
— Да может тогда рака ещё не было!
— Потом изобрели?
— А что же, — зловеще сказала она. — Может, и изобрели. Откуда мы знаем?
Опомниться бы, кивнуть, согласиться…
— А Святослав Храбрый? — вместо этого запальчиво спросил я. — Он в походах одну конину на костре пёк! Припасов не брал…
— А от чего умер?
— Голову отрезали.
— Вот, — сказала она. — А иначе бы от рака.
Я не нашёлся, что ответить.
— По телевизору передали! — с победным видом выложила тёща главный козырь. — Что ж они там, врать будут?
— Эдит Назаровна! Да их поувольняют к лешему, если они хоть раз правду скажут!
— Но ведь надо же чему-то верить!
— Я верю.
— Чему?!
— Верю, что вот сейчас разговариваю с вами о шашлыках…
Она задохнулась.
— Эдит Назаровна, — попробовал я смягчить свою бестактность. — Не расстраивайтесь вы… Я вон и в Бога не верю, но это же не означает, что Его нет.
Негодующе повернулась и ушла к себе.
Да. Не умею я разговаривать с людьми. А ведь придётся…