Эвенкия. В 70-е годы в период очередного периода обострения борьбы с пьянством и алкоголизмом рейдовая милицейская бригада по чьей-то кляузе приплыла на катере по Угрюм-реке из окружного центра Тура в одно из тунгусских поселений.
Высадившись на пустынный берег рано утром, милиционеры поднялись в село, нашли председателя сельсовета и вместе с ним направились к месту проживания нарушителя антиалкольного закона.
На остервенелый лай собак из невзрачной бревенчатой избенки выскочил заспанный и явно похмельный хозяин по имени Ануфрий.
— Веди, хозяин, в дом, покажешь, где у тебя самогонный аппарат, — ласково сказал старший группы, капитан.
— Нету у меня никакого аппарата, — пропищал вдруг неожиданно тонким голосом хозяин, конфузливо прикрывая ладошкой черную дырку во рту на месте передних зубов.
Аппарата у него и в самом деле не оказалось, как его ни искали. Но зато в спальне за спинкой кровати была обнаружена сорокалитровая молочная фляга. Капитан открыл крышку, и в нос ему тут же шибанул резкий сивушный запах поспевшей браги.
— Ядреная! — крякнул капитан. —  Все, Ануфрий, начинаешь с сегодняшнего дня трезвый образ жизни. Выносите, мужики, брагу во двор и выливайте ее к чертям собачьим.
— Постой, насяльник! — вдруг просительно прошепелявил все это время молчавший Ануфрий. — Мозьно, я в бутылоську отолью бразки? Баська трессит, похмелиться надо бы!
— Ладно, отливай, — милостиво сказал капитан, закуривая. — Но только одну бутылочку!
— Я мигом! — засуетился Ануфрий. Он резво прошлепал босыми ногами в чулан. А когда вернулся, у всей рейдовой группы отпали челюсти. Ануфрий в одной руке держал резиновый шланг, второй сжимал за горлышку огромную, литров на десять, бутыль, в которой обычно хранят кислоту для аккумуляторов.
— Я сисяс, музики, — бормотал он, торопливо втыкая один конец шланга во флягу, а противоположный впихивая себе в рот. И буквально на глазах у всех розовея, Ануфрий сделал несколько крупных глотков из шланга, прежде чем вставить его в горлышко принесенной им посудины. Милиционеры оторопело наблюдали за манипуляциями Ануфрия.
Первым за живот схватился капитан.
— «Бу… бутылоська!» — всхлипывая, простонал он. — Ну ни хрена себе «бутылоська», а?
Вслед за ним, придя в себя, загоготали и остальные члены рейдовой бригады.
Посудину у находчивого Ануфрия отбирать не стали — капитан ведь сам позволил ему отлить зелья в «бутылочку». Правда, и заполнить ее Ануфрию позволили лишь на четверть, здраво рассудив, что и двух-трех литров бражки для опохмелки ему хватит за глаза…