Немецкие вояки мечтали одеваться как советские солдаты: «Большевики превосходит нас своими куртками и брюками на вате да валенками».

Давайте взглянем на Великую Отечественную войну глазами немцев, глазами командира 98-й немецкой пехотной дивизии Мартина Гарайса. 98-я дивизия — типичное пехотное соединение вермахта, прошедшее долгий и нелёгкий боевой путь от похода во Францию и заканчивая сумасшедшей мясорубкой в Крыму. Пешим маршем дивизия отмеряла тысячи километров чужой земли, обильно полив ее немецкой кровью.

С самых первых дней войны с Советским Союзом немцы уяснили, что лёгкая прогулка закончилась, и воевать с советскими солдатами придётся всерьёз. Самым же тяжёлым испытанием стали русские морозы, к которым европейские солдаты оказались просто не готовы.

Вот лишь несколько фотографий и цитат из книги Мартина Гарайса, показывающие реалии войны в России.

---

Главный удар врага сейчас направлен на Горки. В 8 часов утра начинается атака советского парашютно-десантного полка совместно с десятком танков Т-34 и КВ-1 на восточную окраину Горок, где стоит 3-й батальон 282-го пехотного полка.

Не обращая внимания на оборонительный огонь, танковый клин прорывает слабую линию немецкого фронта и внедряется в ряды пехоты. Перескакивая из одного укрытия в другое, беззащитные и ошеломлённые немецкие пехотинцы пытаются бежать к излучине Нары, с тяжёлым сердцем оставляя своих раненых.

Остатки батальона собираются под крутым склоном у реки. Позже им удастся соединиться со 2-м батальоном своего полка севернее Ольхова. Потери ужасающи.

До батальона Эммерта на основных позициях батальона доносится приглушенный гул тяжёлых моторов Т-34, а затем беда обрушивается и на его бойцов. Даже здесь, в деревне, старые деревья не могут сдержать продвижение стальных колоссов. И именно здесь проявляется их полное превосходство.

Каждый из тех, кто идёт напролом сотни километров на Москву, видит перед собой этот город как наяву. И только вечерами, когда на тёмном небе зажигаются бледные звезды, только тогда над северо-восточным горизонтом зенитная артиллерия освещает своим огнями, таинственными и бесшумными, реальную столицу.

Длинные белые щупальца выхватывают из темноты причудливые очертания города. Всякий, кто их видел, задавался вопросом: удастся ли когда-нибудь ступить на его мостовые?

Ударил внезапный мороз. Берёзы покрылись инеем. К этому времени подоспели зимние шинели и перчатки — но только для водителей. Капля в море! В укрытиях пустые канистры из-под давно исчезнувшего бензина используются в качестве печурок.

Заболевания, прежде подавляемые в пылу сражений, повылезали наружу. Командир 290-го пехотного полка полковник Зауерброй препровождён в полевой госпиталь. Командование полком принимает на себя подполковник фон Бозе.

Обер-лейтенант доктор Эммерт, подхвативший одновременно дифтерию и скарлатину, с температурой 40,5 градуса перевозится в тыл. Майор Муке, командир инженерно-сапёрного батальона, умирает от чрезмерной нагрузки, его место занимает обер-лейтенант Лэпп. Соответственно велики и потери по болезни и в рядовом составе.

Морозы крепчают. Начинаются метели. По ночам не дают покоя огневые налёты и нападения разведгрупп неприятеля в совершенно неожиданных местах.

Большевистский «особый батальон» темной ночью по глубокому снегу через лес заходит в наш тыл вплоть до места расположения командного пункта корпуса. По тщательно разработанному плану в спящий населённый пункт врывается разделённый на многочисленные группы батальон в составе 330 красноармейцев, коммунистов и комсомолок с ручными гранатами, автоматами и бутылками с «коктейлем Молотова». К счастью, наши войска уже не спят! Часовые поднимают тревогу вовремя. И тем не менее есть потери: 19 убитых, 29 раненых.

Пройти по следу прошедшего слаломом в густом заснеженном лесу батальона не удаётся. Он появился словно призрак и как призрак растворился.

Лишь возвращавшиеся с линии фронта к КП командир 282-го пехотного полка с командиром связистов фельдфебелем Несвета в 30 м впереди заметили промелькнувший взвод лыжников, пересёкший их путь: шапки-ушанки, натянутые на уши, глаза, устремлённые на передового, бег, точно в струнку, вооружение до зубов — и всё.

Следы заметает позёмка. Оба очнулись только от ударившего в побледневшие лица снежного вихря и едва распрямились, чтобы двигаться дальше, стряхнув белое наваждение.

Неожиданным налётом враг поражает позиции истребительно-противотанкового батальона и захватывает к тому же позиции 2-й роты.

Кажется, мы с Россией основательно просчитались! Очень скоро каждый на собственном опыте убедится, что Верховное командование предавалось иллюзии по поводу России, её руководства, её мощи и возможностей.

В два ночи мы подошли к своей цели. Еле-еле брезжит рассвет рождественского утра. И в это святое утро мы, тридцать истощавших, заросших субъектов в летней униформе и изношенных шинелях, в непотребных перчатках и сапогах, а многие ещё и лёгких ботинках на шнуровке, все как один в пропотевших подшлемниках, заскорузлых касках и с урчанием в животе, еле тащат ноги.

На все про все у нас осталось два пулемёта и несколько худо-бедно действующих винтовок. К тому же дорога проходит через непроходимые сугробы, заполоняющие поля, луга, а также траншеи и окопы, в которые мы, уже без разбора, падаем, чтобы хоть как-то отдохнуть.

Потом нам определяют позицию на краю леса: пара полузанесённых окопов, через которые задувает безжалостный северный ветер, который в считанные минуты превращает и каску, и подшлемник в ледяные фигуры. После полудня ветер переходит в настоящую снежную бурю, в которой неразличим даже стоящий рядом человек. Спасаемся только сооружением снежных крепостей, а главное — Иван не атакует. Но когда он подходит, мы в трансе: на нем меховые шапки, валенки, стёганые штаны и фуфайки, а поверх всего — маскхалаты!

Примерно в полугорах километрах от «автострады», в ярко освещённом лесу, совершенно внезапно появляется скрытно перешедший Истру батальон лыжников и ударяет с фланга и с тыла по батальону 289-го пехотного полка, который незадолго до этого снова принял подполковник фон Бозе.

Враг буквально сминает окоченевший от холода батальон. Лишь немногим удаётся уйти к «автостраде». Позже подполковник фон Бозе с остатками своего батальона занимает промежуточный оборонительный рубеж северо-западнее Алешина. Всего собирается 60−70 бойцов. Судьба.

Унтер-офицер Герлах так описывает тогдашние события:

«Внезапно враг оказался сильнее нас. Холод заморозил нашу волю. Мы все промёрзли насквозь, и этому не видно конца. Никакой защиты от вьюг и метелей.

Большевик превосходит нас своими куртками и брюками на вате да валенками. И как мала, как ничтожно мала горстка нас, оставшихся! Единственное, что нас поддерживает, — это мысли о нашем долге и о Германии".

Теперь уже нет и малейшей возможности отойти, а честнее, «убежать» на юго-запад обходным путём. Единственная дорога проходит через узкое горлышко въезда в Малоярославец".

В тактическом плане совершенно не подготовленный для ведения боевых действий в зимних условиях, полк заявился без рот тяжёлого оружия, без полевых кухонь, без зимнего обмундирования и оснащения, в летних униформах западного образца! Самоуверенность вновь прибывших рот стремительно тает при соприкосновении с горькой действительностью. Ещё восемь дней назад нежившиеся в Шербурге, сейчас они бороздят глубокий, по пояс, снег навстречу неприятелю.

Тяжёлые боевые потери и обморожения сводят на нет их значимость. В противоположность этому лыжные части противника, благодаря своей мобильности, набирают преимущество над привязанным к опорным пунктам подразделениям дивизионной пехоты. Опасность обхода и возможности быть отрезанными во многом определила решение сдать эти деревни и продолжить отступление.

Все санитарные службы изо дня в день стоят перед неразрешимой задачей. Не щадя сил они с начала отступления оказывают медицинскую помощь немыслимому наплыву раненых и обмороженных: в Марютине, Медыни, Мятлеве, Барановке.

К вечеру прибывает 308-й полицейский батальон из Варшавы. До зубов вооружённый и… подготовленный к зиме (!). Естественно, он тут же воспринимается как желанное подкрепление и перебрасывается на угрожающий северный фланг.

Оснащение и устрашающий вид полицейского батальона дают надежду на значительное пополнение боеспособного контингента. Ха! Напрасные чаяния!

Утром 13 января создаётся критическая ситуация. Неудержимый натиск большевика сминает полицейский батальон и прорывается в город. Тут же возникает паника, и батальон в спешке отступает. В нервах они бросают оружие, лыжи, тулупы, салазки и бегут группами и поодиночке назад, к «автостраде».

В глазах рябит от ослепительно-яркого солнечного света, снег сверкает, мороз минус 32 градуса. Щеки горят, глаза слезятся. От такого мороза не спасают обычные для западноевропейских зимних условий тёплые вещи. Радиаторы в машинах, несмотря на глизантин, замерзают, как и аккумуляторы радиостанций, вода в карбидных лампах, а на линии фронта — даже ружейная смазка. Кажется, мы с Россией основательно просчитались! Очень скоро каждый на собственном опыте убедится, что Верховное командование предавалось иллюзии по поводу России, её руководства, её мощи и возможностей.

Теперь уже никто не помышляет о дальнейшем наступлении на Москву. Снег заметает все, все желания, надежды и планы. Должно быть, поэтому вышедший приказ об «окончательном переходе к обороне» всеми воспринят как само собой разумеющееся. За это уже многие недели говорит и инстинкт самосохранения. Снегопадам не видно конца, температура тоже скачет то вверх, то вниз.

Снова начинается густой снегопад. Севернее «автострады» враг вводит свежие силы: части гвардейской дивизии и опять парашютно-десантные войска. 23 декабря все сомнения развеиваются и подтверждаются самые худшие опасения: дан приказ на отход. Действительно, зимнее отступление в России! Эта территория, стоившая дивизии стольких жертв, теперь должна быть оставлена. Не только оставлена — отдана! Предстоит «солдатское Рождество», ночь, которую каждый, кто её переживёт, вовек не забудет.

---

Миф о том, что Советский Союз победил в войне исключительно с помощью сильнейших морозов, распутицы и метелей, является ведущим в списке мифов о войне. Точно такой же миф про всесильного русского Генерала Мороза европейцы любят рассказывать и про вторжение в Россию в 1812 году, закончившееся крахом наполеоновской Великой Армии.

Но не стоит забывать, что сильнейшие морозы, распутицы и метели действовали на обе воюющие стороны. Так что обо всех великих жертвах «генерала Мороза», можно сказать одно: холода поминают те, кто просел в планировании и кому нужно найти «объективные» причины оправдания своего поражения.

Это победа РУССКОГО народа, армии, которая в очередной раз доказала, что «кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет». А мороз.. Это называется — метеорологическая война. Ненависть русского народа к захватчику бывает такой, что он, народ, в состоянии управлять природой. Немцы в этом ещё раз убедились в 1941 году.