АВГУСТ, ДРАКОН КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ.
история вторая:
ДАВАЙ ЗАВЕДЕМ ПРИЗРАКА?

Новопоименованный кот Сверре так и остался с драконом в ожидании, пока, как и было обещано, не найдётся — по своим людям он всё же скучал, да и был домашним котом по воспитанию, бродячая жизнь его не привлекала.
Август, кажется, не возражал.
Жил дракон в маленькой клетушке, один Великий Кот знает зачем надстроенной на крыше пятиэтажного дома.
Август говорил, что здесь тоже жили люди, но Сверре как-то не верилось.
В самом деле, когда посреди комнаты раскидывался золотисто-алый дракон, места оставалось как-то мало.
Даже для кота.

Дракон, похоже, холода не страшился.
Да ещё дивился Сверре, сворачивающемуся на уступленной ему подушке клубком, чтобы уберечь тепло — на его взгляд, в Уппсале было совсем не холодно.
Впрочем, дракон никогда не возражал, когда кот приходил в поисках тепла к нему и жался к тёплому боку — внутри у Августа словно бы горел неугасимый огонь.
Непонятно, как не сгорает изнутри?

Дракон на такие вопросы только посмеивался, заверяя, что если кот Сверре не родня неким учёным котам, то всё равно не поймёт — образования не хватит.
— А образование.
Добавлял он.
— В наше время необходимо даже кошкам.
Сверре слушал его полусонно — волны дрёмы накатывали, грозя захлестнуть с головой, в кольце же драконьего тела, обернувшегося вокруг него, было почему-то уютно.
А речи дракона, любившего поболтать перед сном, убаюкивали получше колыбельных.

Дракон был определённо странным зверем.
Длинный, змеистый и изогнутый. И без крыльев совсем, что летать ему не мешало.
Но ни малейших признаков меха (грива не в счёт, не бывает меха такого цвета!) или нормальных усов.
И когти на странных, почти птичьих лапах не втягиваются.
— НУ У КАЖДОГО СВОИ НЕДОСТАТКИ. НЕ ВСЕМ ЖЕ БЫТЬ ТАКИМ СОВЕРШЕНСТОМ КАК КОШКИ.
Решил Сверре, благородно не заостряя внимания на недостатках нового знакомого.

Дракон охотился на голубей, исправно притаскивая добычу и коту, но сам при Сверре не ел никогда.
То ли был деликатен, то ли чрезмерно стеснителен.
И подушку свою любимую — шёлково-золотистую с дивными цветами и с алыми кисточками по уголкам — коту уступил.
СТРАННЫЙ…. НО ХОРОШИЙ.

Кроме нескольких подушек, на которых любил лежать дракон, в «Драконьем доме», как гордо именовалась комнатка, имелся заварочный чайник, расписанный серебристыми цветами, мерцающими на свету, и две чашки явно из этого же сервиза (посуду держали в маленьком настенном шкафчике).
И серебряная ложка с какой-то гравировкой.
Дракон вообще любил всё яркое и блестящее… и чай.
Чай Август любил безмерно, а на полке над небольшим столиком («это восточный стиль, Сверре, если ты понимаешь, что я имею в виду, там знают толк в чае и чаепитиях») стоял ряд красивых баночек с разными сортами.
Сверре подозревал, что вид баночек (блестящие, в цветах, птицах и драконах!) тут играл не меньшую роль, чем сорт чая в них.
От чая, завариваемого драконом, пахло странными травами, от которых кот начинал чихать, а порой — разными фруктами.

Стекла в окне, что вело прямо на крышу, не было, зато были ставни, которые Август, будучи дома, снисходительно прикрывал лишь в ветреные дни, чтобы кот не мёрз.
Всё это было странным, но жилось здесь Сверре неплохо.
И он уже начинал думать, что всё это хорошее приключение — живя со своими людьми, он зачастую мечтал о таких — чтобы было интересно и хорошо заканчивалось.

Август любил греться на солнышке (его чешуя начинала после таких солнечных ванн сиять почти нестерпимо), будто тоже был котом, но жизнь предпочитал вести ночную — так больше шансов было оставаться незамеченным.
Отправлялся на охоту рано утром, дождавшись, пока голуби проснутся и выберутся из своих укрытий, а потом дремал весь день.
Ночью же, выспавшийся, был бодр и жаждал прогулки и приключений.
Да ещё Сверре, привыкшего к человеческому распорядку дня, тащил с собой, уверяя, что проветриться ему только на пользу.

Они гуляли вдвоём по крышам, глядя на ночной город, и когти Августа чуть постукивали о черепицу, а сам дракон негромко рассказывал что-нибудь:
— о городе,
— о людях, за которыми любил наблюдать,
— о том, что видят только драконы и кошки…
И Сверре постепенно полюбил эти прогулки.

Никого они обыкновенно не встречали — люди почему-то не очень любят лазить по крышам.
Раз лишь спугнули вора, пытавшегося залезть в чью-то квартиру, спустившись на балкон с крыши.
Зубастая пасть, приветливо ему улыбнувшаяся, напугала воришку так, что он свалился с крыши.
Августу же и пришлось ловить, мягко опустив человека на тротуар:
— Нет, Сверре, на самом деле лучшее средство для отваживания жуликов — это дракон.

Но никого полупрозрачного, от которого ещё и тянуло промозглым холодом, они до сей поры не встречали!
Правда, и по крыше собора они до сих пор не гуляли.
Полупрозрачное, колыхающееся на ветру создание, зависшее перед ними, душераздирающе вздохнуло, и кот, мявкнув что-то панически, спрятался за дракона.
Так… на всякий случай.

— Ты же кот.
Укорил Август.
— Кошки не боятся призраков.
— Я д-домашний кот!
Возмутился прижимающийся к тёплому боку дракона Сверре.
— И призраков в доме у нас не было!
Август повернул голову, ободряюще лизнул его ухо, шевельнул усами:
— Хочешь, прогоню его? Холод мне не страшен, но то, как выглядит мир сквозь привидение, меня раздражает.
А поговорить с ним не о чем — бедняги обыкновенно зацикливаются на одной идее.

— Ох.
Сказал призрак, колыхнувшись так, что весь пошёл волнами.
Сверре замутило.
— А что ему вообще от нас надо?
— Я не слишком-то разбираюсь в призраках.
Сознался Август, дёрнув кончиком хвоста — точь-в-точь раздражённый кот.
— Должно быть, он что-то не успел доделать, пока был ещё живым.
Что-то важное, потому что такое существование не слишком приятно.
Но себя он не помнит, потому и исполнить, что должен, не может.
— Но мы-то тут при чём?
Возмутился Сверре.4
Август скосил янтарный, чуть светящийся в темноте глаз, ответил:
— А мы просто его видим. Люди не так уж часто видят призраков.
— Ох…
Согласился призрак.

— Может, тогда он хотя бы расскажет, чего он хочет?
Сверре перестал бояться.
Призрак ничего угрожающего не делал, да и Август рядом. -
— О! Если ты дашь ему имя, как дал мне, это ведь может ему помочь?
— О нет.
Сказал Август.
— Если я дам имя нашему полупрозрачному другу, то повлияю на его судьбу.
А у него и так с ней проблемы, иначе не разгуливал бы в таком виде.
И вообще, он всего лишь отпечаток того, кто ушёл.
Я предпочитаю иметь дело с личностями, знаешь ли, а не с их отпечатками.
Призрак понурился и вздохнул особенно горестно.

— Август.
Укоризненно мяукнул Сверре.
— Но ему нужно как-то помочь! Мне его жаль.
— КОШКИ ГУЛЯЮТ ПО МИРАЖАМ.
Отозвался дракон, который лёг, растянувшись во всю длину по крыше, и замолчал, всем своим видом показывая — больше ни слова не скажет.
Сверре сел, задумчиво облизал нос.
Подумал немного. Принялся умываться — так думалось легче.
— ПО МИРАЖАМ.
Сказал он наконец.
— ТО ЕСТЬ. ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧТО МЫ КОШКИ ГОРАЗДО БЛИЖЕ ЧЕМ КТО-ЛИБО ДРУГОЙ К ПОДОБНОЙ ПРИЗРАЧНОЙ БРАТИИ?

Дракон шевельнул усами, но не ответил. И не возразил, впрочем.
— То есть я могу дать ему имя, так? А с именем он сможет себя осознать. А если я не угадаю с именем?
— Давай какое тебе больше нравится.
Дракон рассерженно скрежетнул когтями по крыше — призрак почему-то ему очень не нравился.
— Всё равно настоящее не угадать. Да и вопрос ещё, может ли он сейчас называться настоящим именем, если он лишь эхо того, кто его носил?

Кот обернул лапки хвостом, задумался.
Призрак терпеливо колыхался перед ним, перестав вздыхать.
— Луи… Людовик.
Сказал кот.
— Я знаю, что был чужеземный король такой. Или короли даже. Не в честь же нашего короля его называть, это как-то некрасиво.
Дракон фыркнул, и краешки ноздрей окрасились алым пламенем.
Кажется, он и вправду был раздражён.

— Тебя зовут Людовик. Может, королевское имя принесёт тебе удачу.
Сказал призраку Сверре.
— Ох!
Благодарно сказал призрак, умудрившись довольно изящно проделать нечто вроде поклона.
— Он всё равно не говорит
Расстроился кот.
— Может уже и не суметь.
Сказал дракон.
— Если долго в таком полупрозрачном виде пробыл.
Он просто забыл, как это — быть человеком. Люди на диво легко себя теряют. И если ты закончил с этим, пошли домой.
Я хочу спать, а с утра мне на охоту.

Сверре прижал уши и послушно последовал за Августом, не желая его сердить ещё больше. Как отойдёт, успокоится, можно будет расспросить, в чём дело.
— Ох,
Сказал призрак, следуя за ними.
— Луи, ты что, с нами хочешь?
Дракон зарычал.
Призрак приостановился, завис чуть поодаль. Стоило Августу и Сверре тронуться с места, как призрак снова последовал за ними.
— Ты его назвал.
Прорычал дракон.
— Вот он и привязался теперь!
— Август.
Просительно сказал Сверре.
— Ему же некуда просто идти…

— Откуда-то же он взялся на этой крыше.
Фыркнул дракон, подцепляя мявкнувшего от неожиданности кота и, извиваясь, устремился в небо.
— Пусть возвращается туда!
— Но, Август.
Тут коту пришлось замолчать, потому что от полёта дракона его
начинало мутить.
Август поставил его на лапы уже на их крыше, и кот вздохнул с облегчением.

Порядочным котам в небе делать нечего. И зачем дал себя уговорить посмотреть на собор!
— Ох.
Сказал призрак, последовавший, оказывается, за ними.
— Он не найдёт дороги обратно.
Сердито сказал дракон.
— И спрятаться тут толком негде. А солнце вряд ли ему пойдёт на пользу. Терпеть не могу чувствовать себя виноватым.

— Август.
Сверре потёрся мордочкой о морду дракона, заглянул в глаза просительно.
— А давай его себе оставим? Он же места много не займёт…
Дракон переступил с лапы на лапу, вздохнул.
— Ты же холода боишься.
— Я возле тебя греться буду. Август, ну пожалуйста. Муррр?
И он снова потёрся о дракона головой.
— Йоргумунд с тобой.
Махнул лапой дракон, сдаваясь.
— Вот уж не планировал заводить себе привидение…
— Ну, кота же ты завёл.
В крадчиво мурлыкнул Сверре.
— Чтоб не вздыхал, когда я сплю!
Грозно сказал призраку Август.
— Ох…
Вежливо заверил Луи.