…Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью…
…
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц,
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Сквозь меня, многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь.
Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл, шею спиливал,
А я усиливал, усиливал, усиливал…
Он поет задыхаясь, с натугой,
Он устал, как солдат на плацу.
Я тянусь своей шеей упругой
К мокрому от пота лицу.
Только вдруг… Человече, опомнись,
Что поешь, отдохни, ты устал!
Эта патока, сладкая горечь
Скажи, чтобы он перестал.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл, шею спиливал,
А я усиливал, усиливал, усиливал…
Все напрасно, чудес не бывает,
Я качаюсь, я еле стою.
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.
В чем угодно меня обвините,
Только против себя не пойдешь.
По профессии я — усилитель.
Я страдал, но усиливал ложь.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл, шею спиливал,
А я усиливал, усиливал, усиливал…
Застонал я, динамики взвыли,
Он сдавил мое горло рукой.
Отвернули меня, умертвили,
Заменили меня на другой.
Тот, другой, он все стерпит и примет.
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
Мы в чехле очень честно лежали:
Я, штатив, да еще микрофон,
И они мне, смеясь рассказали,
Как он рад был, что я заменен.