Это кому-то досталось от рода,
Кто-то упал на затылок неловко,
Кто-то бежал от дождя — непогоды,
Молнией в темя! Мозги, как обновка.
А вот Максиму Крылову нежданно
Это досталось во сне, без эксцессов,
Утром проснулся, до ужаса странно
Мир изменился. В чём сущность процесса?
Вещи на месте и в прежнем убранстве,
Даже протиснулись в тапочки ноги…
Гул голосов, отдалённых в пространстве,
И ощущенье какой-то тревоги!
Сбой в голове, мысли бегают — мыши,
Слез с унитаза, умылся он с дрожью:
«Спал, от чего же „поехала крыша“?
Где-то нарушил, друг, заповедь Божью?
Топать к врачам? На работу поеду!»
Нет тридцати, здесь — какие болезни?
Водку не пьёт, не смолит сигарету,
Может распущенность в жизни полезней?
Чаю попил, успокоился парень,
Тихо сидел, на квартиру взирая,
С год, как снимает, а цены на грани,
На ипотеку решиться бы к маю.
Вышел на улицу, раннее утро,
Лёгкий морозец в начале апреля,
Красит рассвет облака перламутром,
Жизнь в колее — середина недели.
Только Максим ошарашено замер:
Люди — раскрашены! Множество цвета!
Ауры, ауры… Сердце, как таймер,
Бьётся опасно в прострации где-то.
Мимо проходит спешащий мужчина.
Всё о нём знает, мозги, как компьютер!
«Стал экстрасенсом, — догадка-кручина, —
Кто-то со мной ставит опыты люто!»
Ехал в трамвае, жужжание мыслей
Рядом сидящих людей, словно — улей,
Как управлять вдруг свалившейся высью?
Жизнь изменилась со скоростью пули!
Нужно отвлечься. Представил братишку,
В Армии служит на Дальнем Востоке.
Чувствует брата, читает, как книжку,
Всё же родные флюиды-истоки:
«Здравствуй, солдатик! Не бойся, не спятил!
Я — экстрасенс, телепат крайне сильный,
В данный момент ты на кухне в наряде,
Я же в трамвае, в центральной России.
Времени мало, лови предсказанья:
Бой на границе назавтра, известно!
В часть ты геройски вернёшься с заданья,
Там скоро „дембель“, дождётся невеста!»
«Связь» прервалась, остановка трамвая,
Мозг — молодчина, контроль не потерян,
Вышел, подумал: «Вывозит „кривая“
Разик не в первый. Прорвёмся, уверен!»
Тут до работы идти недалече,
Звонит мобильник… Братишка с границы!
«Здравствуй Максимыч! Лишился бы речи,
Благо воспитан солдатом-тупицей!
Голос мне чей-то сейчас заявился,
Мол, — „молодчина, награды ты стоишь!“
Роуминг, дорого, но дозвонился,
Ты же — брательник, меня успокоишь!»
«Голос? Знакомый?» «Да мой же, обычный!
Будто я сам над собой издевался,
Звал телепатом себя он приличным,
Это — не „шизо“? Мой ум не сломался?»
«Брось эти мысли! Здоровый ты парень!
Брат, „экстрасенсов“ сейчас — словно грязи!
Кто-то мозги легковерным лишь — „парит“,
Кто-то в башку же „залезет“ без мази!
Смело служи, этот „фрукт“ не вернётся,
Хватит болтать, денег много потратил,
Братец, удача тебе улыбнётся,
Шлю я привет пограничной всей рати!»…
Явно загнул здесь Максим про «залезет»,
Кто-нибудь слышал, что есть телепаты,
Голос, пихающий в головы? В прессе
В тему давно бы открыли дебаты.
Труд у Крылова весьма специфичен:
Спутников в космос конструктор он важный,
Ясно — не главный, а просто «привинчен»
К большому бюро, где ценится каждый.
Пропуск, охрана, в цехах — не соринки.
Белый халатик накинул на плечи,
Мозг разбивает коллег на картинки,
Тайны открыты в штрихах, человечьи.
Весь коллектив перед ним на ладони,
В душу не хочет к тому, да к другому.
Есть человек, сердце в нежности тонет
Сразу при взгляде. Попал будто в омут.
Любовь — безответна! Зорина Юля…
Голос, звенящий капелью в апреле,
Волосы пахнут цветами июля,
Мимо проходит февральской метелью.
Лик симпатичный, умна, ода — телу!
Только глаза очень грустные, очень…
Ближе приблизился, типа по делу,
Что в ней творится узнать — «правомочен»!
Деву «просвечивал» в ходе беседы,
Кадры мелькали судьбы круговерти…
Вдруг взбудоражило: колокол медный,
Звон, предвещающий карканье смерти!
Это случится так скоро. Под осень.
Скрутит болезнь. Неизвестны причины.
Всё бесполезно, за месяц подкосит,
Дата и время всплывают кончины…
Что за напасть? Отдалённое эхо
Слово «лейкоз» произносит набатом,
И отказалась в Европу поехать,
И умерла вместе с алым закатом…
Эта болезнь по наследству! Суть в генах:
Ясно увидел он образы предков,
Канул, кто в лепту с заразою в венах,
Те доживали до старости редко.
Юля ушла до коллег. Дорогая…
Парень стоял, и стоять было трудно:
«Вот почему она всех отвергает,
Видимо чувствует что-то подспудно»…
День пролетел удручённо и быстро,
Схемы, расчёты, но в думах так узко:
«Юленька, Юля, — холодная искра,
Звёздочка в небе, горящая тускло».
Брёл через город, сидел в парке старом,
Он не спешил в комнатушку-обитель:
«Может, лечить я могу с этим даром?
Вот бы попробовать. Нужен учитель!»
Люди шли мимо, у каждого поле,
Этот — здоровый, цвета симметричны,
Здесь поле сбито: болезни и горе…
«Макс, разбираешься. Даже прилично!
Маги — наставники? Было бы дивно!
Но конкуренция… лишним не рады,
Нужно попробовать интуитивно,
И для начала поля — править надо!
На выходные — в деревню, до дому!
Там поглядим на своих и соседей,
Жизнь изменилась, пошла по-другому,
Дар неспроста дан. За ближних — в ответе».
Эх, деревенька! Ручьи по дорогам,
Лес у околицы, первый подснежник,
Детство ушедшее. Вспомнишь о многом,
Этот ландшафт, созерцая, ты, вешний.
Стали родители — пенсионеры,
Вышли недавно, пока не до хвори,
Всё суетятся в хозяйстве без меры,
Вечно скотину содержат в подворье.
После обеда и всяких расспросов,
Макс объявил о «зачатии» дара,
Всё не сказал, «поле» видит он просто,
Хочет настроить его, «как гитару».
Мать усадил у печи, у окошка,
Долго руками водил, не касаясь,
Выровнял «сдвиги» сынок понемножку,
Мама сидела, слегка улыбаясь:
«Легче, как будто, тепло излучаешь!
Вовсе головка болеть перестала!»
«Очередь папы!» «Сынок, отвечаешь
Ты мне за спину. Хондроз. И не мало!»
Поле «тяжёлое», в стороны «едет»,
Справился всё же, отец был доволен.
«Вечером, мама, веди к нам соседей,
Кто побольней или полностью болен».
В город вернулся денёчком воскресным,
Вялый, уставший свалился на койку,
Опыт был первый весьма интересным,
Верно сработал на твёрдую тройку!
Видел он всё в организмах с износом,
Поле работы — открытая тема:
Камни, смещения и перекосы
Взаимодействия с нервной системой.
Как же найти заболевшего раком?
«Неуч, — не знаешь болезнь и причины!
Сесть к Интернету придётся, однако,
Спешно вгрызаться в азы медицины».
И вечера понеслись незаметно,
Мозг, словно губка, вбирал писанину,
Сайтов, статей в Паутине несметно,
Правды, хотя бы, — наполовину.
А на работе Крылов семимильно
Делал карьеру. Легко, бесшабашно.
Разум — машина, идеи обильно
Сыпались в дело. Внедрять было важно!
Он через месяц — начальник отдела!
Премии, слава — итогом старанья,
Зорина Юля с восторгом смотрела,
И откликалась на знаки вниманья.
Были свидания лёгкими эти:
Цветы и прогулки, смех, разговоры,
Ни словом, ни жестом, надо отметить,
Макс тайну не выдал. Скажет не скоро.
Однажды Крылов «плутал», как обычно,
В сетях социальных, вечер растратив,
Просьбы о помощи глазу привычны,
Речь шла о девочке, маленькой Кате.
С год лейкемией ребёнок страдает,
Деньги нужны для леченья, не малость.
Фото Катюши. Впал в транс… «Улетает»
Девочка в Космос. С неделю осталось.
Лёг Макс в постель, парень в трансе до боли,
В хаосе искр бесконечности — где ты?
Тянется к девочке разум сквозь поле,
Хрупкое, крайне, у нашей планеты:
«Здравствуйте Катенька!» «Здравствуйте! Кто Вы?»
«Друг! Ты не бойся. Подобие мага!»
«Вы — экстрасенс? Из сезона, что новый?»
Вот детвора, впереди на полшага!
«Нет, не участвую в этой программе,
Буду бороться с твоею болезнью,
Ты поддержи меня. Думай о маме.
Вспомни её колыбельную песню.
Вместе противиться будем напасти,
Чтобы обрадовать маму удачей!»
«Вас ей представить?» «Не нужно участья,
Пусть будет тайной, никак не иначе!
Всё хорошо, засыпай понемножку!»
Разум в ребёнка ушёл без остатка,
Костного мозга рентген — отраженье:
Клетки «чужие» со злобной повадкой,
Странно, Макс чует победу в сраженьи…
Он пять ночей в наряженной заботе
К девочке вновь возвращался из «дали»,
«Без содержания» взял на работе,
Днём отсыпался в глубоком «провале».
И развалился весь раковый «овощ»,
Из организма Макс вывел «гибрида»,
И возбудил «стволовые» на помощь,
К восстановленью до прежнего вида…
Рак побеждён, медицины — основа?
Плакала мама от счастья. Кумира
Голос ждала ночью девочка снова,
Добрый «волшебник» исчез из «эфира».
Май растворился в июне бесследно,
Тёплые капли бросая под ноги,
Летом босым прогуляться не вредно,
В дождь подвести не большие итоги.
Как сохранить этот тонус и силу?
Утром по парку пробежки уместны!
Ну, и конечно на парочку с милой!
Юля — не против, момент интересный:
Рано вставать, чтоб добраться до парка…
Время проносится метеоритом:
Есть у Максима теперь «иномарка»!
Взял и квартиру, понятно — кредитом.
В образе хватит болтаться невежды,
В мусорку — сущность свою «от Емели»!
Дар обеспечит любые надежды,
Если, конечно, продуманы цели.
Кроме того, неожиданно смело,
Благо сердечко в любви колотилось,
Девушке Макс предложение сделал,
Свадьба — на август, она согласилась!..
Это случилось в том парке в субботу,
Утром, как прежде, подъехали вместе,
Прямо у входа толпится народу!
Больше — полиции. Страшные вести:
«Девушку рано нашли под кустами
Те, кто собак на прогулку выводит,
Ночью убита! Не сложно представить, —
Бродит маньяк! Эта пятая, вроде».
Макс продвигался поближе, сквозь спины,
Юля — за ним, но в полосочку лента
Путь преградила, как знак дисциплины,
Штатный шлагбаум больного момента.
Что там вдали? Вон, прикрытое тело,
Криминалисты, кинолог с собакой,
Макс входит в транс без сомнений, умело,
Он разглядит. Унесётся атакой.
Плотный мужчина с женой симпатичной
Дома на кухне глотает пельмени,
И семьянин он на людях приличный,
И репутация в службе — без тени.
«Здравствуй ублюдок! Давно не давился?»
В стороны взгляд, удивлённая «мина»…
«Меня не увидел? Не обмочился?
Я же в тебе прописался, скотина!»
Импульс по нервам, удар, будто током,
Брюхом — на пол, бормотание, слёзы,
Жёнушка: «Сердце?!» А Голос наскоком:
«Сволочь, вставай. В парк бегом, где берёзы!»
Час не прошёл, подбежал по дорожке
С чёрным пакетом мужчина к майору:
«Вещи убитых здесь — кольца, серёжки.
Явка с повинной. Мне в камеру в пору!»
И озирался, трясясь беспрестанно,
В небо глядел и крутил головою,
Голос исчез, словно титры с экрана,
Место отдав внутри скрытому вою.
Служащий банка Тимоша Петрушин
Пялился в «телик», устало зевая,
Голос вдруг чей-то отчётливо в уши:
«Здравствуй Петрушин!». Почти, как из рая.
Жил Тимофей одиноко, закрыто:
«Кто это шутит? С усталости глюки?»
Выключил пульт, тишину слушал быта,
Спрятав под мышки дрожащие руки.
«Да не дрожи, милый друг, не подлянка!
Я — экстрасенс, не посланец миссИи,
Есть предложенье, — директором банка
Стать предлагаю. На славу России!
Банк в виде фонда для добрых делишек,
На социальные всякие нужды,
У богатеев — порядком излишек,
Им поделиться излишками нужно!
Будет зарплата твоя не из хилых,
Организуешь, я знаю, ты — мастер!
Если оскалятся вдруг „крокодилы“,
Вмиг образумим. Они в нашей власти.
Думай Петрушин, неволить не стану!»
Голос замолк у затылочной части,
Челюсть отвисла почти, что к дивану,
Мямлил язык запоздалое: «здрасте…».
Лето российское в днях не богато,
Есть для кого-то и вечное, в виде:
Яхта красивая, солнце, экватор,
Завтрак изысканный в море, из мидий.
Судна хозяин товарищ не бедный,
Много поместий, владелец компаний,
Только сегодня на солнышке бледный:
Голос к нему заявился в час ранний.
Нагло просил поделиться деньгами,
Что в банках швейцарских и в обороте:
«Фонд меценатов! Не будем врагами:
Смело пожертвуйте, жертвенность в моде!
Я же всё знаю: сколько украли,
Как прошагали бандитски по трупам,
Только забудем сейчас о морали,
Просто пожертвуйте денежки тупо.
Мы в сентябре открываемся ныне,
Позже пришлём Вам свои реквизиты,
Верим, поток Ваших денежек хлынет.
Вы не один, мы для многих открыты!»
Голос «ушёл». «За» и «нет» босс итожил…
Внучка в каюту вбежала со страхом:
«Дедушка, Голос меня потревожил!»
«Экая тварь! Будем бедными, птаха!».
Через неделю женитьба, приятель!
Макс засыпал безнадёжно счастливый,
Мысленно Юлю сжимая в объятьях,
В сны окунался, в цветные приливы…
Утро обычное в прелести лета,
Быстро позавтракал, вышел к машине,
Люди идут… совершенно без цвета,
Люди без мыслей проснулись отныне.
Сел на бордюр возле клумбы. Растерян.
Руки к лицу, мысль предвестницей жуткой:
Дар потерял! Был настолько уверен,
Дар — на века! Оказалось всё… шуткой?
Руки убрал. Ничего. Ни насколько.
Слушал себя… Лох типичный, как прежде,
Сжалось сердечко. Немыслимо горько,
Знать, что конец самой смелой надежде:
Он не построит дворцы-стадионы,
Он не прижмёт казнокрадов и хамов,
Он не разрушит оковы-препоны,
Родине он не поможет ни грамма!
Значит так надо. Ему — миром править?
Дар тот, наверное, дан для лечений…
Юля в опасности, — дата в оправе!
Он не поможет. Он больше не гений.
Свадьба прошла очень весело, шумно,
Было венчание в местной церквушке,
Много речей, пожеланий заумных,
И, наконец, их оставили в «двушке».
Макс ничего не сказал. Обойдётся?
Он так любил! Море нежности, ласки
Прямо из сердца возвышенно льётся,
Жизни без дара все отданы краски!
Эти глаза, на плечах этот волос,
Эта улыбка губ чувственных, алых,
Ты о любви говори ей! Твой голос
Значит так много, когда шансов… мало.
Каждый денёчек был их колыбелью,
Каждая ночка — любовная ода,
Месяц медовый вместился в неделю:
Она заболела… Злая погода?
Вёз в онкологию. Милая «в позу»:
«Всего-то простуда! К чему «виражи?»
«Дед от лейкоза, отец от лейкоза…»
«Откуда ты знаешь? Откуда — скажи!»
Недолго до «Центра» в городе ехать.
Анализы. Ждали. Врачебный вердикт:
«Ранняя стадия! Шанс для успеха!»
Заплакала Юля, и Макс сразу сник.
Её положили на процедуры,
Но рак прогрессировал день ото дня.
Лежала в кровати: «Какая я дура!
Тебе стала в тягость. Прости, Макс, меня!
Какое тут — замуж? Я же убога:
Сиди в одиночку, печалься, грусти,
Счастья хотелось всего-то немного…
Спасибо, любимый! Пойми и прости».
«Полно, ну, что ты! Давно сделал выбор, —
Он гладил ей руку, кисть мягко сжимал, —
Я без тебя, без воды будто рыба,
Ты мой сокровенный всегда идеал.
Продал, вот, машину в прошлую среду:
В Европе болезнь эту могут достать!»
«Я так благодарна! Но не поеду,
Судьбой предначертано дом не бросать».
Дня за четыре до сумрачной даты,
Она впала в кому. Сидел до конца.
Шептал о любви в тиши Макс палаты,
И взгляд не сводил от родного лица.
Кончился день, село солнце за крыши,
В линию — пульс на уставшем приборе,
Макс зарыдал, но никто не услышал,
Он был один в своём собственном горе.
Что пять минут? Это целая вечность,
Свет за секунду пространство утюжит,
Думал, — надежда ушла в бесконечность,
Но монитор оказался вновь нужен!
Импульсов всплеск, как в реальности мнимой,
Сердце «стучит» в электрическом блоке!
Капельки пота на лбу у любимой,
Веки открыла, глаза в поволоке.
Взор всё осмысленней, пальцы в ладони
Макс снова взял у ожившей подруги:
«Как ты?» «Нормально. Сидел возле сони?»
«Ты умирала! Холодные руки!»
«Я вознеслась здесь в палате над телом,
Я воспарила… блаженство и нега,
Чуточку дольше бы и улетела,
В яркое, белое марево снега.
Только тоска мне подрезала крылья:
Я без тебя просто плазменный сгусток,
Я так любила! И разве не быль я?
В лёгкой душе без того стало пусто.
Голос вдали, из вселенских окраин,
Мне прошептал: «Ваши чувства приемлю:
Жизнь без него — выше нашего рая?
Он победил, возвращайтесь на землю!»
Может, приснилось? Ты слушаешь, милый?
Шёл бы домой, отоспался, хороший,
Я тут одна сконцентрирую силы,
Буду бороться с проклятою «ношей»!
«Юль, я останусь, явилось раз чудо,
Прямо у койки свернусь собачонкой».
«Нет, уж, ступай, коли верю покуда,
Вера моя из материи тонкой».
Шёл к остановке, сомненьем мозг заперт,
Жаль, мозг обычный, не то, что тот «сенсор»:
«С болезнью бороться на этом этапе?
Поможет лишь Голос! Где экстрасенсы?»
Ехал в трамвае, ночь чёрным покровом
Сверху спадала на крыши, на кроны,
Голос, отчётливо, слово за словом,
Вдруг в голове взбудоражил нейроны:
«Не бойся, любимый! Здесь я незримо,
Сквозь расстояние — рядом. Дурная…»
Кто-нибудь видел улыбку Максима?
«Я не боюсь! Поправляйся, родная!»