С утра, буквально, распирало от добра,
Невиданный порыв наружу рвался,
Когда добро дошло до каждого ребра,
Я вышел на балкон и проморгался.
Хотя и выходной, — везде народ снуёт,
Кто по делам, кто в магазин, за пивом,
Нет солнца, холодно, страшенный гололёд,
Народ весь в настроении паршивом!
Я плечи распрямил, — трибун и меценат!
Ладони, рупором у рта — служите!
И закричал так громко, как футбол — фанат:
«Кому дать долларов, народ, скажите!»
Большущий кейс, тотчас, поднял над головой,
Все люди замерли… Потом очнулись,
И сотням глаз мой лик предстал, вдруг, пред собой,
И сотни рук, дрожащих, потянулись…
Здесь богатей-банкир, стоящий у автО,
Здесь дворник, бабки, здесь студент во сне,
Все наши граждане… Из нас не страждет кто
Халявы, сэр? И понеслось: «Мне! Мне!
Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне!
Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне! Мне!..
Я кейс открыл… В нём — огурец, пол-пузыря…
«Здесь баксов нет! Придёте по весне!»
А где ж — «зелёные»?! И «наших» — не рубля…
Приснилось, видимо… Я в комнату входил
И гордость безраздельно распирала,
Пускай народ богатством не снабдил,
Зато душа — в сто раз богаче стала!
Унылый день не портил мироздание,
Ведь даже кактус на окне расцвёл!..
И лишь какое-то рогатое создание
Всё звали с улицы: «Козёл! Козёл!
Козёл! Козёл! Козёл! Козёл! Козёл!
Козёл! Козёл! Козёл! Козёл! Козёл!»…