ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК.

Василиса открыла глаза, повернула голову и с удивлением посмотрела на Кащея.
— Ну ты даешь, Кащеюшка! Не ожидала от тебя такой прыти! Я думала, ты задохлик задохликом, только зубами скрипеть и умеешь.
— Раньше мне скованность мешала.
Скромно пояснил Кащей.
— А сейчас я, видишь, раскован.

— Напился, да?
— Не без того.
Потупился Кащей.
— И много ли пришлось выпить?
— Три ведра.
Признался Кащей.
—  Ванька твой, между прочим, напоил.

— Дурак он, мой Ванька.
Пожала белыми плечами Василиса.
— Ну, значит, сам и виноват.

СЧИТАТЬ НАДО УМЕТЬ
— Что случилось, дитя моё?
Спросила Крестная.
— Почему ты плачешь?
— Из-за Вас, тетушка!
Ответила Золушка.
— Из-за меня?!

— Да! Вы меня обманули! Это платье не продержалось до полуночи, оно растаяло еще засветло! Перед всеми гостями…
Золушка уткнулась в ладони и зарыдала.

— Полночь?
Удивилась Крестная.
— А разве я что-то говорила про полночь?
— Ну да, а разве не так?

— Нет, конечно! Я сказала, что волшебство закончится, лишь только часы пробьют двенадцать раз. Это было незадолго до трёх. Платье и карета исчезли ровно в пять.
Три плюс четыре плюс пять — итого двенадцать. Считать умеешь?

УЖИН В ПОСТЕЛЬ
— Эй, Василиса!
Змей вложил шесть пальцев в пасти и оглушительно свистнул.
— Чего тебе?
Высунулась с балкона Василиса.

— Я подарок тебе принес. На, лови!
Змей закинул на балкон трепыхающийся сверток.
— Традиция такая есть
Пояснил он.
— Ужин отдавать врагу. А ты ж у меня — самый гнусный враг!

— Ну спасибочки. А что там?
— Не «что», а «кто». Иван-царевич там. Конь был на обед, а молодец — на ужин. Ладно, приятого тебе аппетита, а я пошел.

Змей развернулся и потрусил прочь. Василиса развязала сверток, заглянула внутрь, подозрительно пощупала подарок и завязала снова.
— Эй, слуги мои верные!
Позвала она.
— Отнесите это на кухню. Накормить, напоить, в баньке попарить.
И подать мне ужин в постель.