ЛЮБОВЬ НЕ ЩАДИТ И ДЕМИУРГОВ
часть1

Демиург Шамбамбукли пришел в гости к демиургу Мазукте и застал друга за. Мазукта сидел с несчастным видом, грыз карандаш и время от времени что-то неуверенно черкал на листочке. Таких листочков, исписанных и смятых, вокруг валялось множество.

— Ой, а что это ты делаешь?
Спросил Шамбамбукли
— Стихи пишу.
Мрачно откликнулся Мазукта.
— Да ты садись пока, налей себе чаю, я еще не скоро закончу.
— А почитать можно?
— Да на здоровье.
Пожал плечами Мазукта.

Демиург Шамбамбукли взял первый попавшийся листочек и прочел:
— «Я жил в довольстве и беспечности,
Нормально ел и крепко спал.
Но ваши нижние конечности
Увидел мельком — и пропал!
Я ваш слуга, ваш верный раб.
Отдайтесь мне разок хотя б…»

— Ой!
Вздрогнул Шамбамбукли.
— Это ты о чем? Мазукта, ты что, влюбился?
— Да ну, делать мне больше нечего. Я же не для себя пишу.
— А для кого?
Мазукта молча извлек из-под бумаг толстую конторскую книгу и подтолкнул ее к Шамбамбукли.

— Последняя страница, молитвы на сегодня. Какой-то молодой остолоп слезно умолял сделать так, чтобы в него влюбилась знакомая девушка.
Ну вот мне и приходится теперь работать его музой — стихи нашептывать, к цветочному ларьку подталкивать, подарки выбирать…
— А ты разве прислушиваешься к молитвам?
Искренне удивился Шамбамбукли.

— А без этого нельзя…
Вздохнул Мазукта.
— Кто ж тогда в меня верить будет — нет,
КТО ОБО МНЕ ВООБЩЕ БУДЕТ ЗНАТЬ, если я хоть иногда чего-нибудь кому-нибудь не исполню?
Нет, я, конечно, не все просьбы рассматриваю, у меня правило железное: по одному миллиону просителей в день, остальные перебьются.

— А как ты их отбираешь? Случайным образом?
— У меня случайностей не бывает! Кто первым обратился, с утречка, того и слушаю. Как там говорит народная мудрость… не помню, какого народа: «Кто рано встает, тому бог дает»
— Ясно.
Кивнул Шамбамбукли.
— Так что там с этим парнем?
— Что-что… вот, помогаю теперь,
Мазукта указал рукой на кипу бумаги.
— Стихи пишу прочувственные. Не знаю только, клюнет ли она… Опыта в таких делах у меня не очень много.

Шамбамбукли в недоумении почесал затылок.
— Чего-то я не понимаю… А зачем это нужно?
Он же тебя не стихи просил для него писать, а чтобы девушка влюбилась. Ты что, не мог ей просто приказать влюбиться, и всё?

— Шамбамбукли, ты дурак!
Торжественно провозгласил Мазукта.
— Извини, сорвалось, не смог удержаться. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
Ну-ка, вспоминай, чему тебя учили, какие основополагающие принципы мироздания ты знаешь?
— Закон сохранения…
— Так, раз!
— Ну, этот… с динамикой что-то…
— «Всё течет, всё изменяется».
— Два! Дальше?
— Эээ… «На всё воля Творца»?

— «На всё воля Творца, но сердцу не прикажешь!»
Поправил Мазукта.
— Это единственно ограничение, наложенное на демиургов.
Если бы мы могли управлять еще и побуждениями… тогда совсем неинтересно было бы!
— А-а… Ясно.

— Ну вот. А теперь оттого, что у какого-то болвана бессоница и плохой аппетит, я должен ломать голову, заниматься всякой ерундой!
Мазукта в раздражении смахнул бумажки со стола.
— Ну не поэт я, не поэт! По мне, так лучше опять в жерло вулкана, богом ремесел на полставки, кайлом махать — но не видеть никакой писанины!
И хоть бы было из-за чего, а то ведь фитюлька какая-то, ни кожи ни рожи! Да вот, сам взгляни. Мазукта указал перстом.

— Видишь, во-он та?
— Вижу…
Медленно произнес Шамбамбукли.
— Ну вот, в нее он и влюбился. И чего нашел?
Мелкая, тощая, и ногти обгрызены… Разве что глаза большие, но глаза, это, знаешь ли…
— Знаю…
— А он, понимаешь, весь в расстроенных чувствах, жить без нее, говорит, не согласен, любовь, говорит, с первого взгляда! Хочу, говорит…

— Шамбамбукли?..
— М-м?
— Ты меня слушаешь?
— Угу…
— А почему не дышишь?
Шамбамбукли вздохнул так глубоко, что заколыхались занавески, и глуповато улыбнулся.
— Э-эй, аллё, ты в порядке?
Забеспокоился Мазукта.
— Ага…
— Шамбамбукли, да что с тобой?
Испугался Мазукта.
— Ты здоров? Шамбамбукли. Шамбамбукли!!!

Впервые в его бесконечной жизни Мазукте стало по-настоящему страшно.
* * * *т *

— А если попробовать такой вариант…
Неуверенно начал демиург Шамбамбукли. Демиург Мазукта поднял на друга усталый взгляд.
— Ну?
— Я обернусь быком, а когда она придет купаться на берег, выйду и… и она залезет ко мне на спину, а я ее увезу!
— Куда?
— Куда-нибудь. Сработает, как думаешь?
— Сработает. Если она склонна к скотоложеству или ты — к насилию.

Демиург Шамбамбукли помотал головой.
— Да, действительно, чего это я… А как ты думаешь, если я прольюсь на нее дождем?..
— То она промокнет.
— Золотым дождем…
Уточнил Шамбамбукли.
— Ну, значит, ее пришибет самородком. Это же человек, не забывай. Они страшно хрупкие.
— Не пойдет.
Вздохнул Шамбамбукли.
— Ну, а если так — в полночь я влечу ей в окно вороном, ударюсь лбом об пол…
— И набьешь шишку.

— Да не перебивай ты! Ударюсь об пол и превращусь в прекрасного юношу…
— Давай я попробую угадать,
Предложил Мазукта.
— Итак, представим себе, что ты — девушка. Юная и простодушная, живущая в отсталой, полной предрассудков стране.
И к тебе в полночь в окно влетает ворон. Мало того — превращается в незнакомого мужчину!
— В прекрасного юношу!
Обиженно уточнил Шамбамбукли.

— Знаешь, я думаю, ей будет не до того, чтобы к тебе присматриваться.
Итак, возможные реакции:
-упасть в обморок,
-завизжать как резаная,
-позвать на помощь,
-огреть тебя по лбу сковородкой…

— Хватит, хватит!
Перебил Шамбамбукли и потер лоб.
— Ну, а что же мне тогда делать?
— А почему бы тебе не заявиться к ней таким, какой ты есть?
— Да ну, что ты… Я стесняюсь.
— А быком не стесняешься?
— Быком — это другое дело! Быку, знаешь ли, многое позволено…

Шамбамбукли вдруг замолчал на полуслове и принюхался.
— Пахнет чем-то… Мазукта, у тебя что-то горит!
— Где?!
Мазукта вскинул голову и пошевелил ноздрями.
— Нет, это не у меня. Это…
А, знаю, это от людей потянуло, жертвенным дымом. Так что ты хотел сказать?

— Я тут подумал…
— Нет, погоди-ка!
Мазукта порывисто встал и завертел головой, отыскивая, откуда пахнет гарью.
Наконец, найдя источник, он близоруко приставил ладонь к глазам, некоторое время напряженно вглядывался вдаль, а затем коротко, с чувством, выругался.
— Что там?
Обеспокоено спросил Шамбамбукли.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Отбой!
Проворчал Мазукта.
— У них там народные гуляния. Ярмарка, карнавал и всякие зрелища для развлечения толпы.

— А, ну тогда ладно…
Рассеянно кивнул Шамбамбукли.
— А что, если я тогда превращусь не в ворона, а в какую-нибудь другую птицу? Лебедя или…
— Можешь больше не суетиться…
Мрачно перебил его Мазукта.
— У людей сегодня праздник. Мне в жертву только что принесли очередную юную девственницу.

* * *

Демиург Мазукта вошел в комнату и небрежно сбросил мокрый плащ на пол.
— Ну, и что ты тут сидишь, весь в расстроенных чувствах?
— Да так…
Пожал плечами демиург Шамбамбукли. Мазукта проследил за его взглядом и ухмыльнулся.
— А, смотришь… Ну, я ведь говорил тебе, что незачем волноваться. Нашли же в конце концов.
— Угу.
— В этой реинкарнации она очень даже симпатичный эмбрион.
— Угу.
— Что «угу, угу»?! Ты так и будешь сидеть и ждать целых шестнадцать лет?
— И четыре месяца.
— Что?
— Шестнадцать лет и четыре месяца, — повторил Шамбамбукли. — Сейчас ей почти двадцать одна неделя.

Демиург Мазукта подтащил кресло и сел напротив Шамбамбукли.
— А ты знаешь, что пока ты тут предаешься депрессии, в твоем мире дожди, туман и унылая погода? Ты о людях подумал?
— А я и не знал, что тебя волнуют люди.
Вяло удивился Шамбамбукли.
— Нет. Люди волнуют тебя.
Объяснил Мазукта.
— А меня волнует твое состояние! Так что давай, взбодрись, займись чем-нибудь.
— Чем?
— Тебе что, нечего делать? Тогда пойдем, мне поможешь.

Шамбамбукли неохотно поднялся на ноги и покорно уставился на Мазукту.
— Брр! Ненавижу этот твой обреченный взгляд!
Передернулся Мазукта.
— Но в покое я тебя не оставлю, и не надейся. Одевайся и пошли.
Он сорвал с крючка сухой плащ, решительно запаковал в него Шамбамбукли и подхватил с пола свой собственный, с которого уже натекла лужа.
— Пойдем, тебе понравится.

Мир, в который демиург Мазукта привел демиурга Шамбамбукли, оказался сер и неприветлив.
Под ногами хлюпала жидкая грязь, с неба лились потоки воды, ветер то и дело швырял капли под капюшоны демиургов.
— А здесь кто в депрессии?
Удивился Шамбамбукли и плотнее затянул ворот.
— Никто. Это называется «тропический ливень». Пошли.
Демиурги поднялись по скользкому склону, обошли гряду камней и уткнулись носом в высокую деревянную стену.

— Ага, пришли!
Мазукта довольно улыбнулся.
— Где-то здесь была дверца…
— А что это такое?
Спросил Шамбамбукли.
— Корабль, не видишь?
— Здесь, в горах?
— А ты предпочел бы лезть за ним в болото?
— Нет, но…

Шамбамбукли оглядел сооружение.
На корабль оно было мало похоже. Если честно, то больше всего оно напоминало деревянный гроб с орудийной башней, и от этой ассоциации Шамбамбукли опять помрачнел.
Мазукта тем временем нашел в стене корабля плотно закрытую ставню, распахнул ее и крикнул внутрь:
— Ау! Вы там как, готовы?
Из окошка резко пахнуло зверинцем, и раздался многоголосый рёв — курлыканье, рычанье, мычание, ржание и даже чавканье.
— Отлично!
Мазукта снова задраил окошко и окликнул Шамбамбукли.
— Эй! Хватайся, понесли.
— Куда?
Опешил Шамбамбукли.
— В другой мир.
Пояснил Мазукта и, крякнув от натуги, приподнял свою сторону корабля.
— Ну, чего стоишь, хватайся!

Шамбамбукли послушно ухватил корабль с другой стороны, и демиурги, кряхтя и отдуваясь, поволокли его на новое место.
— А зачем мы это делаем?
Поинтересовался Шамбамбукли на первом же привале, едва переведя дух.
— Так надо.
Ответил Мазукта, утираясь платочком.
— В том мире, понимаешь, извратилась всякая плоть.
Ну вот я и собрал генетически чистые экземпляры, по паре от каждого сохранившегося вида.
— А там устроишь Потоп?
— Ты что, рехнулся?
Знаешь, какой мне потом счет за воду придет?
Нет, никого я уничтожать не собирался. Зачем? Пускай извращаются, даже интересно, что получится.

— А зачем тогда этих изолируешь в отдельный мир?
— Ну как — зачем? Контрольная группа. Для чистоты эксперимента.

* * *

Сон был беспокойным, очень хотелось проснуться, но никак не получалось.
Два голоса спорили, то и дело переходя на повышенные тона — один голос знакомый, родной и вполне ожидаемый, а другой… никогда такого не слышала! Да мало ли что может присниться.

— Уйди, по-хорошему прошу. Не лезь ей в душу.
— Извините, но куда же мне еще лезть?
— А вот никуда и не лезь!
— Это почему же?
— Она моя.
— И вовсе нет! Вы ее что, купили?
— Нет. Я ее люблю.
— Я, представьте, тоже.

Девушка беспокойно перевернулась на другой бок, и голоса испуганно затихли.
— Ты ее чуть не разбудил!
Прошептал один.
— Неправда.
— Уйди.
— Не уйду! Я первый был.

— Ха! Я с ней знаком почти с рождения!
— А я — еще до того, как она родилась!

— Я ей дарил цветы, защищал от хулиганов, провожал из школы домой!
— А я расстилал цветочный ковер ей под ноги, отводил в сторону молнии и берег ее дом от пожаров!

— Я переносил ее на руках через лужи, держал зонтик над ее головой…
— А я раздвигал над ней тучи и унимал холодный ветер!

— Я ходил с ней любоваться на закат…
— Который я устроил специально для нее!

— Я рассказывал ей про созвездия…
— Которые я зажигал по ночам!

— Я готов для нее луну с неба достать!
— А я могу сложить к ее ногам тысячи лун!

— Я с ней целовался в подъезде!!!

Наступило долгое молчание.
— А… она?
— А она со мной.
— Значит… вот так.
— Ага.

Повисло еще более долгое молчание.
— Я ее отобью…
Неуверенно произнес незнакомый голос.
— Не отобьешь!
Девушка решила наконец вмешаться в свой сон.
— О-о… прошу прощения.
— Ничего страшного. Ты же просто сон, не извиняйся.

— Да… конечно. Я просто сон. Ну… тогда счастья вам?
— Спасибо.
Сказала девушка.
— И тебе счастья
Добавил родной любимый голос.
— Может, найдешь себе другую какую-нибудь.

— Ничего, я подожду.
Уклончиво отозвался незнакомый.

—А ТЕПЕРЬ ИДИ И НЕ МЕШАЙ НАМ СНИТСЯ ДРУГ ДРУГУ.
* * *

ВАЛ.