Вы скажете: «Бывают в жизни шутки!», —
Поглаживая бороду свою.
Но тихому еврейскому малютке
Пока ещё живётся, как в раю.
Пока ещё ему совсем не худо,
А даже и совсем наоборот.
И папа, обалдевший от Талмуда
Ему такую песенку поёт:
Всё будет хорошо,
Ну зачем такие спешки?
Всё будет хорошо,
И в дамки выйдут пешки!
И будет шум и гам,
И будут сны к деньгам,
И дождички пойдут по четвергам.
Но все растёт на этом белом свете,
И вот уже в компании друзей
Всё чаще вспоминают наши дети,
Что нам давно пора Aufwiedersehen!
И вот уже загнал папаша где-то
Всё бэбэхис* мамаши и костюм.
Ведь Моньке надо шляпу из вельвета,
Влюбился Монька в Сару Розенблюм.
Всё будет хорошо,
Зачем такие спешки?
Всё будет хорошо,
И в дамки выйдут пешки!
И будет шум и гам,
И будут сны к деньгам,
И дождички пойдут по четвергам.
Вы знаете, что значит пожениться,
Такие получаются дела.
Но почему-то вместо единицы
Она ему двойняшки принесла.
Теперь уж не чихни и не засмейся,
Шипит она, холера, как Тифон.
И Монька, ухватив себя за пейсы,
Заводит потихоньку патефон.
Всё будет хорошо,
Зачем такие спешки?
Всё будет хорошо,
И в дамки выйдут пешки.
И будет шум и гам,
И будут сны к деньгам,
И дождички пойдут по четвергам.
Пятнадцать лет он жил на честном слове,
Худея, как портняжная игла.
Но старость, как погромщик в Кишинёве,
Ударила его из-за угла.
И вот пошли различные хворобы:
Печёнка, селезёнка, ишиас.
Лекарство всё равно не помогло бы,
А песня помогает всякий раз.
Всё будет хорошо,
Ну к чему ж такие спешки?
Всё будет хорошо,
И в дамки выйдут пешки!
И будет шум и гам,
И будут сны к деньгам,
И дождички пойдут по четвергам.
Но таки да, случаются удачи,
И вот уже в последний добрый путь
Две старые ободранные клячи
Везут его немножко отдохнуть.
Всегда переживают нас привычки,
И, может быть, наверно, потому
Воробушек, маленькая птичка,
Чирикает на кладбище ему:
Всё будет хорошо,
Зачем такие спешки?
Всё будет хорошо,
И в дамки выйдут пешки.
И будет шум и гам,
И будут сны к деньгам,
И дождички пойдут по четвергам.