Кровь загустела от желания не жить,
Не видеть боль, морщинкой сжавшейся под веком,
Не ощущать себя распятым человеком.
И от стигмат, что обездвижели, не выть…
Еще закат не обнажил свои порезы,
Еще февраль свинцом стекает по глазам
И сердце бьется еле-еле… И абсцессы
Слепой любви слезами вяжут по рукам…
…И снова к краю. Снова лезвием по горлу,
Тугой петлею по заученным словам,
Струной печали, разрывающей аорту —
Мне тризну прочат, поджигая Светел Храм.
…Все ближе вечер. Близятся зарницы.
Все ближе бой — последний воинский удел.
Мне перед боем, как всегда, совсем не спится —
Я помолюсь, «прощай» сказать едва успев…
Мы тратим жизнь на поиск липовых соцветий,
На опохмельность ранне-утренней росой…
Лишь кукловод потянет нить лихих столетий,
Отправив сердце в преждевременный покой.