Он:
Едва коснётесь жаркими губами
Я паром лёгким в завтра улечу,
Чтоб вновь снежинкой повстречаться с Вами…
Блистать и таять — всё, что я хочу.
Но Вам игра порядком надоела,
Мгновений ждать, от вечности дрожа,
Игра без слов, в которой неумело
Блеснёт… и тает хрупкая душа.
Вы спрячете озябшие ладошки
В пушистой муфте, холоду назло,
И не спеша уйдёте по дорожке,
Слегка взгрустнув, что вновь не повезло.
А я наутро, белой пеленою,
Засыплю парк, скамейки и мосты,
Искал ладошку с жаркою душою,
Безвольно опускаясь … на кресты.
Она:
Оставайся собой… здесь… сейчас… Пусть не будет потом…
О несбыточном можно мечтать, но надеяться — вряд ли.
Снег пушистый, подтаяв, становится каменным льдом,
Будто в том, что был мягок, считает себя виноватым.
И ладоням моим, что когда-то дарили тепло,
Острой гранью грозит, словно мстит за ненужную нежность.
В эту ночь город снегом пушистым опять замело…
Очень трудно поверить теперь мне в его безмятежность.
Переменчивость — это, все та же, игра и обман —
В ней душа то застыла, то снова до нитки промокла…
Только стоит подумать о том, что не быть вместе нам,
Даже в холод зимой плачут в доме, оттаявши, стекла.