Потемневшее лицо… волосы, которые уже затронула седина… щеки, покрытые жесткой щетиной…
Покрасневшие, от недосыпа и пыли, глаза.
Пристальный взгляд, в котором чувствовалась усталость и решимость.
Грязные руки, жили своей жизнью — вытирали пот, который застилал ему глаза, размазывали слезы по щекам и быстро, быстро вбивали патрон за патроном в магазин автомата…
Прошло уже двое суток, как он остался прикрывать отход группы, с раненными на плечах…
Группа давно уже ушла… а он все еще вел бой с врагом, который бросил против него все свои силы.
Все… против одного.
Сначала они хотели взять его живым — предлагали сдаться… обещали жизнь…
Он кричал им — «сейчас сдамся… только еще парочку отправлю на х…»
И первым открывал огонь…
Враги окружали его… били из всего, что может посылать смерть… но он ускользал, забирая у противника жизнь… и патроны.
Двое суток, мотания по лесу… обложили со всех сторон… «Идет охота на волков» — вспомнил он песню Высоцкого… «вот только волк один, куда вам баранам против меня»… очередная короткая очередь и он, в прыжке, уходит влево, под поваленное дерево…
Он устал… он не ел уже 2 сутки… успевал лишь иногда наполнять маленькую фляжку водой… «А я тут раньше коньяк держал… испортили суки».
Пуля, пробив один из магазинов, застряла во фляжке, пришлось затыкать пробоину, наспех отрезанной веточкой.
С утра, на него насел спецназ противника. Молча, как тени, они скользили по лесу, выныривали неожиданно рядом с ним. И лишь, каким то шестым чувством он успевал опередить их… Короткая рукопашка, один, два удара… очередная разгрузка с магазинам… и он ускользал.
Чувства обострены до предела… он думает как волк, чует как волк, отступает, бежит… возвращается… бьет самого быстрого и вновь бежит вперед…
Он устал… но не мог по другому… «друзья… подчиненные… не поймут, если я сдамся… Сам учил, последний патрон, последнюю гранату… для себя».
Сколько раз, в отчаянии, он доставал свой старый ПМ, где был его последний патрон…
Не сейчас… руки-ноги целы… глаза видят…
Глоток воды и он вновь скользит по лесу, зорко оглядываясь по сторонам… тень мелькнула слева… очередь… он едва успевает нырнуть в заросли папоротника… затаился. В руке нож.
Земля притягивает его… прижимает… он не дышит… «как хочется спать»…
Ноги противника в берцах, появились из ниоткуда… удар ножом… второй — добивает врага…
Он вновь на земле… лежит… слушает землю… волк в засаде…
Где-то недалеко притаились еще двое… он знает, что их двое… он чует их… чует их пот… их страх…
«Да !! Я демон из вашего страшного кошмара! Идите ко мне, я голоден!!!» — посылал он волны страха, туда, где притаился враг…
Темнело… он должен выйти из этих зарослей до темноты… ночью они его вмиг уничтожат… приборы ночного виденья еще никто не отменял…
Он не чувствовал врага… враг ушел …
Пролежав еще немного и не почувствовав вокруг никого, он успокоился немного… повернулся к поверженному противнику. «Пацан еще… и это спецназ? какие же уроды гонят вас на волка».
Вокруг была тишина…
Он снял рюкзак с противника и осторожно стал выбираться из зарослей…
Уже, в какой то норе, он, на ощупь, обшарил рюкзак… «Баа… прибор ночного виденья… теперь мы с вами на равных» — засмеялся он беззвучным смехом…
Перекусив, найденными сухарями и шоколадом, он почувствовал сонливость… «Гнать сон… спать нельзя»…
Пробуждение пришло внезапно, вместе с грохотом и гулом… «Блииин, конец».
Тишина… он не мог понять — где он? Еще один взрыв донесся до него сквозь слой земли… и он тут же почуял противника…
Еще взрыв… третья граната, поставленная им на растяжку, взорвалась…
Надев ПНВ, он стал пробираться к выходу… вокруг все стало зеленым…
Прыжок из норы… перекат и он застыл у камня…
Стон… там, где стояла его растяжка… третий противник был ранен и стонал…
«Извини, солдат… но мы все знаем, что можем погибнуть… я, тем более, мог это уже сделать 1000 раз… но у меня были хорошие учителя… тебя еще могут спасти… а вот я должен спасаться сам».
Он выпустил очередь из автомата в небо и тут же нырнул в зеленую темноту… подальше отсюда…
Лес закончился как-то внезапно… восток медленно озарялся просыпающимся солнцем… «Значит правильно иду… надеюсь скоро буду уже у наших».
Это успокоило его…
Опасность ударила откуда то справа… жгучая боль в ногах… он упал… «дурак… расслабился»…
Он отползал к лесу… с каждой секундой теряя кровь и силы. Автомат стал очень тяжелым… отбросил его… прислонился к дереву и достал ПМ с последним патроном…
«Ну вот и все… простите за то, что не вернулся»…
Рука решительно подняла пистолет к голове… какая то неясная тень мелькнула справа… удар по руке… «Не успел… сукииии»…
Синее небо… тело расслаблено плывет в пшеничном поле… «Успел таки»…
Сознание медленно возвращалось к нему… вокруг мелькали неясные белые тени… он захотел сесть… но не смог… тени бросились к нему и прижали к койке… «Все равно не сдамся»… зубами впился в белую руку… кровь брызнула на белоснежное покрывало… Рука держала… какой то голос орал, откуда то, из глубины… отдельные звуки: «К… р… я… ус… ком…»…
Он лежал с закрытыми глаза и старался прислушаться ко всему, что происходило вокруг… мертвая тишина.
Медленно открыл глаза…
Четыре пары глаз, затаив дыхание, смотрели на него… слезы в глазах… радость…
Гном первым пришел в себя… «Прости командир… это я тебя… Монах был рядом и не дал тебе выстрелить… мы вернулись за тобой… тебя уже не было… ты как волк ускользал… враг только успевал трупы собирать… ты правильно шел… потом потеряли… ночью, слухачи передали, что к нам выходит диверсионная группа… решили взять одного живым… делали, как ты учил… когда ты появился, подумал, что дозор… ударил из винтореза по ногам … прости, командир…».
Глаза наполнились слезами.
Немой вопрос в глазах…
«Вернулись все, командир… всех донесли… все живы…».
Он закрыл наполненные слезами глаза и впервые, за последние несколько дней, подумал — «опять не сказал маме, что поехал на войну».