Таксист — деятельность специфическая, я бы даже не называл это профессией. Скорее — образ жизни.
После суток непрерывного кружения по городу и окрестностям еду на пересмену, утром, часов в семь. Обычное дело — за напарником, машину передал, потом пару пива и спать… И так, сцуко, два с лишним года. Год прожит в машине — кто я после этого?
На противоположной стороне улицы стоит мужик и жестом ловит машину. Кручусь через сплошную, и вот он миг радости — последний «стольник» на пути к напарнику, сын просил новый картридж на Сегу (2001 год, если что).
Видимо, стояли они и ждали меня, то, что именно меня, не вызывает сомнений.
«Водитель Ситроена гос номер… принять вправо, остановиться!»
Патрульная машина становится следом за мной, и инспектор, не скрывая радости, я бы даже сказал, потирая ладони, с бодрым видом приглашает меня «к старшему» для беседы и составления протокола.
Сев на заднее сиденье патрульной машины, отдаю документы и с обреченным видом слушаю словесный напор двух служителей дороги. Монолог каждого длится две-три минуты, причём, как только заканчивает говорить один, сразу же вступает другой, и так, попеременно, раза три-четыре.
Не буду приводить дословно, смысл всё равно понятен — я попадаю на лишение прав и лишаюсь куска хлеба на ближайший год. И, что характерно, упор в беседе делается именно на последнее. Видимо понимают — от хорошей жизни не идут в такси.
Странно, но даже не слушал всё это. Прекрасно понимаю, что развод на деньги, что штраф максимум 100 рублей за разворот через сплошную (это сейчас подняли до полутора тысяч, кстати, правильно сделали).
Вдруг всё навалилось как-то разом: и сутки, проведённые за рулём, и усталость, и злость, что пацан остался без игрушки, и злоба за неудачную смену. Всё разом нахлынуло, захлестнуло безысходностью ситуации. Какого хрена я делаю тут на дороге, в седьмом часу утра, слушаю этот бред? Я, преподаватель с десятилетним стажем работы в ДОСААФе, профессиональный механик с высшим профильным образованием?
Глаза режет, визин остался в машине, эти ещё курят без перерыва, в машине хоть топор вешай. На улице моросит дождик, окна практически закрыты.
И чувствую, по лицу текут слёзы… Не могу удержать их, глаза нестерпимо режет. Сижу, отвернувшись к окну, и тихо злюсь. Сам на себя злюсь. На патрульных этих злюсь, на погоду. На работу эту грёбанную. Как уйти, как перестать сутками жить в машине, куда уходить? Штуку вынь да положь каждый день, квартиру не оплачивали месяц, лекарства надо, пацан болеет…
Работу вроде обещали, но на семь тысяч кто протянет в Ростове, это селяне огородами живут…
Вернуть бы то время, когда тачки из Владика гонял, пара штук баков за неделю — заработок средний был. Или контрабанда на Украину: поездка — пятьсот гринов…
И тут замечаю, что монолог стих, и оба инспектора, открыв рты, смотрят на меня и слушают. А я и не заметил даже, что мысли мои начали переходить в бормотание, а постепенно — и в связную речь. Слёзы так и текут по лицу, уже не пытаюсь остановить их, просто сижу и ПЛАЧУ… РЫДАЮ, твою мать…
Такого удивления на лицах гаишников я не видел никогда.
Конечно, я уехал через пару минут.
Конечно, денег я не дал, и протокола не было.
Можно было бы тут сказать, что они ещё и денег мне дали, но это уже был бы перебор…