Свисток на чайнике верещал уже целую минуту. Последние микробы отбросили свои невидимые под микроскопом копыта и прокляли всё человечество скопом и квартиру номер пятнадцать в частности.
— Откуда вы вытащили этот антиквариат, мама? — раздраженно произнёс Лёва, мужчина лет тридцати в круглых очках, полосатой пижаме и тапочках на босу ногу, заглянув на кухню. — Мы же дарили вам электрический чайник, который отключается сам, когда чувствует, шо внутри у него уже всё хорошо.
Лёва шел от жены до ванны, и был не в настроении, потому что утро.
Тёща, сидевшая у окна, бросила на Лёву презрительный взгляд и, шурша фантиком от конфеты, начала утреннюю нотацию:
— Я тоже чувствую, когда у меня внутри всё хорошо! А сейчас там плохо, как в сказке про гадкую утку, шо так и не стала лебедем. Ты знаешь, шо мне сказала вчера тетя Рая, когда я занимала у неё десять тысяч? Она сказала — я несчастный человек! И она права, толстая тетя Рая, хоть и красит губы в ужасный черный цвет.
— Зачем вы опять занимали деньги? — насупился Лёва. — На чайник с гремучим свистком, от которого вянут под окном тополя? Так их пилить скоро будут, мама. Есть такая фирма, которая называет себя Горзеленхоз, и это её дело.
— Не на чайник! — грузная тёща откинула конфетный фантик и поднялась со стула во весь свой немалый рост. — Не на чайник, дорогой зятёк, а на сапоги родной замужней дочери! У которой нет мужа, а есть цистерный администратор, шо работает на одну зарплату в крошечной лавке.
— Системный администратор! — оскорбленно поправил Лёва. — А деньги я вам отдам. Завтра же и отдам, с этой самой зарплаты. И вы прекрасно знаете, когда нам выдают деньги, потому шо вы знаете всё! И не надо этих утренних сцен, мне ехать на работу, а я ещё не одет.
— Ехать ему! — поджав губы, проворчала тёща. — Ему ехать! А когда ты в последний раз мыл свою машину, дорогой зять? Нет, ты не морщись, ты скажи. Не хочешь говорить — скажу я. Ты мыл её позапрошлым летом, когда мы выезжали на пикник, и это была чужая машина!
Но Лёва уже не слушал тёщу. Его спина в полосатой пижаме мелькнула в маленьком коридоре и исчезла в спальне. А в голове его зрел гениальный план.
Через несколько дней он пришел не один, а с большой прямоугольной коробкой. Осторожно внёс её в комнату тёщи, поставил на стол и сказал:
— Это вам, мама.
— Шо это? — подозрительно глядя на коробку, спросила тёща. — Ты купил мне в лавке гробовщика картонный гроб? Я в него не влезу, так и знай.
— Это, мама, не гроб, это — компьютер. Я буду бесплатно учить вас компьютерной грамотности, больше того, мама, я подключу вам интернет. И вы станете счастливы, как никогда в жизни.
— Я не сяду за этот твой компьютер, — возразила тёща. — Он мне всё равно что тумбочка, только вовнутрь ничего не положишь.
— Сядете, — ехидно улыбаясь, произнес Лёва. — Так сядете, мама, шо вас за уши от него тянуть будут, а вы брыкаться ногами в своих розовых тапках. Сколько вы платите за то, шоб поругаться с тетёй Груней из Могилева по телефону? Во-о-т. И прошу учесть, пятнадцать минут в день, на большее вашей пенсии не хватит, спасибо нашему государству. А здесь можете ругаться с ней хоть целые сутки и совершенно бесплатно. За всё буду платить я.
— А… — не успела тёща начать говорить, как Лёва уже ответил на её вопрос.- А компьютер у них в семье есть, я видел его собственными глазами, мама.
Так начал работать гениальный план Лёвы по обезвреживанию собственной тёщи. Через неделю она научилась включать и выключать компьютер. Через две — в первый раз поругалась с тётей Груней из Могилева. Через месяц завела собственный блог, после чего не выходила из комнаты пять суток подряд.
— Я не нахожу себе места от гениальности! — хвастался Лёва собственным друзьям в пивной, потому что как только тёща ушла в блоги — к нему вернулось пиво.
Через два месяца Лёва проснулся от того, что где-то отчаянно верещал свисток.
Поднявшись и протерев спросонья глаза, он пошел от жены до кухни и обнаружил тёщу у окна на привычном стуле.
— Зачем вы опять поставили этот антиквариат, мама? — удивленно спросил Лёва. — Я же подарил вам компьютер, и вы с ним были счастливы, как ни с кем из пяти своих прежних мужей.
— Убиццавеником, — презрительно бросила тёща. — Он подарил мне ржавую железку, которая съела мой мосх, и я должна считать это за счастье! Картинки не грузяццо, а скорость, как у черепахи, шо сдуру бегает за зайцем.
— Там вполне нормальная скорость, мама, — ошарашено произнес Лёва.
— Он называет это скоростью! — воздела руки к потолку тёща. — Цистерный администратор называет это компьютером! Это рваный канаццкий баян… Ужос, ужос…
И поднявшись во весь свой немалый рост рявкнула во все горло:
— В Бобруйск, животное, в газенваген! И без веб-камеры не возвращайся!