«Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд.» (Пастернак)

Кончается февраль. Чернил не доставала,
Хотя рыдать навзрыд причина есть всегда.
Косых дождей вуаль Борея* покрывало
Сменило, город спит три дня под коркой льда.
Норд-ост рванулся с гор, нахрапом рвёт и хлещет,
За шкирку, на зубок берёт, на абордаж,
Выносит приговор и, замыкая в клещи,
Дарует как урок безудержный вираж.

А за твоим окном, наверное, клубится
Беззвёздный небосклон, наш будущий ковчег,
Где прячется луна подстреленною птицей.
Как пепел чьих-то душ ложится серый снег
На улицы, дома, цепляется за крыши,
Шершавых стен озноб размазал снега плач,
И стынет зов. Зима. А ты меня не слышишь,
Ведь мёртвый комп как гроб в часовне неудач.

Так нелегко принять, когда родные лица,
Всего лишь виртуал на годы для двоих —
И за руку не взять, к плечу не прислониться,
Ни запаха волос, ни жарких губ твоих.
Смотреть тебе в глаза, молчать о самом главном,
Привычно сторонясь высоких громких слов?
Рвануться бы сейчас, стеная Ярославной,
Но видно не смахнуть с галеры всех оков.

-------
Борей, Бора — так мы, жители Новороссийска, называем норд-ост, особенно холодный и сильный именно в феврале.