Промокшее небо висит простыней на веревке
Луча заходящего… Вечер крадется лугами.
А следом и ночь пробирается шалой чертовкой,
Плутая околицей между домов и стогами.

Меняются краски… Всё глубже, рельефнее тени.
У звуков нечаянных — тише, приземистей ноты.
Спеленуто тело расслабленно-мягкою ленью —
Морфей открывает свои золотые ворота.

Пора отдохнуть, под подушку запрятав тревоги.
Под песню кузнечика в шелковых ласковых травах,
Под взгляд неусыпный — вон месяц в окошке двурогий.
Под запах с реки златоглавой и нежной купавы…
… показать весь текст …

Незваной гостьей вы пробрались в жаркий сон,
Где лепестками розы раскрывались,
Снимая боль и вечную усталость…
Прелестным был пылающий бутон!

И был я счастлив, — знает бог и видит бес!
Да и она… Что сердцем завладела…
Жаль, праздный сон был нарисован мелом.
К рассвету улетучился. Исчез.

Вы были голубем в плывущий мой ковчег, —
Скользил он в никуда волнами сплина.
В руках нежнейших мог я стать хоть глиной,
Предметом вожделенья и утех.
… показать весь текст …

Забавна реальность: глухие поют без нот,
рисуют ослепшие, пробуя краски на вкус.
Гигантские мельницы ставит нам Дон Кихот,
а шпагой владеть обучает законченный трус.

Всё как-то не так, но пытаешься тоже петь.
Шансон выбираешь — из горла течением гимн.
Монета наощупь из золота, блеском — медь.
Ты ходишь в парче, только кажешься всем нагим.

Коварная воля небес этот жуткий сон,
где всё наизнанку, где хиной горчат калачи.
Частицею бога назвали П. Хиггса бозон…
Не знаем зачем. Даже Бог осторожно молчит.
… показать весь текст …