Я утро бы встречать хотела с Фетом,
чтоб он меня приветом разбудил,
и в ночь огня не отпустил при этом,
чтоб тот не плакал, если уходил.
А с Пастернаком жечь свечу под вечер
и плакать, плакать в каждом феврале…
А с Маяковским бы — в Париж навечно,
на купленном в Европе шевроле.
А с Мандельштамом — быть навеки в бренде,
на морду зла поставивши печать,
и верить — все лишь бредни, шерри-бренди,
и только книги детские читать.