Минус тридцать пять. Умные люди говорят, что это жесть, как холодно. Судя по синеющим конечностям, я тоже активно приближаюсь к умным. Уже впору надевать каппы, чтобы не сточить зубы от чечётки, которую они выбивают. Кажется, даже улавливаю мотив. Что-то вроде «та-да-да, та-да-да, звездец, какой дубак, нахрена ты живёшь в Сибири?!»
И тут, как подарок, внезапное приглашение: «Хочешь в баню?» Я, конечно, не большая любительница таких мероприятий, но чего только не сделаешь, чтобы согреться. Так что вперёд, на освоение тазиков, ковшиков и дубовых веников!
Захожу. Хм. Теплооо… Как приятно-то. Даже не ожидала, что иней на ресницах начнёт таять раньше апреля. Подфартило, так подфартило! Чувствую, что начинают сгибаться-разгибаться пальцы на руках. И даже на ногах. А тело из режима вибрации постепенно переключается в режим растекающегося сахарного суфле.
10 минут. Вот оно какое, расслабление! Я уже почти забыла, как это. Окунаешься в растущую температуру, как в волны самого ласкового моря. Как будто солнышко обнимает лучиками. По коже — приятное покалывание. Наверное, это мурашки пакуют чемоданы и мигрируют ближе к Северному полюсу.
20 минут. Чуть розовенький носик и щёчки, блестящие глазки и наливная кожа. Прямо нарисованный маленький миленький мышонок из мультика! Имею в виду, кто-то вроде Гаечки, а не Пинки, Брейна или парочки товарищей из Леопольда. А это кто рядом прошмыгнул и почти дотронулся до ноги?! Аааа!!! Божечки, божечки! Что за меховая хренотень?! Это же уже настоящая мышища, никакими мультиками тут и не пахнет! Серая, да еще и хвостатая! Аааа!!! Хотя… ладно. Надо быть подобрее, посмелее, и, судя по тому, что в голос начали подвывать соседские собаки — потише. Пожалуй, перестану визжать — пусть тоже спокойно погреется. Интересно, и откуда она здесь взялась? Наверное, как и я, пришла зубную чечётку изгонять. Назову её Василисой и предложу дружить на расстоянии от полутора метров. Может, даже сыра попозже принесу.
30 минут. Блеск из глаз плавно перетёк в блеск на лбу, а следом и по всему телу. Наливное яблочко лица превратилось в красный футбольный мяч. Ласковые волны, судя по всему, оказались не от моря, а от извергающегося вулкана. А солнышку надоело обнимать лучиками, и теперь оно шарашит ими, как дубиной, изо всех сил, прямо по макушке. Дышать пока ещё можно. Но только открытым, как у рыбы, ртом, и забившись в дальний угол. Предательница Василиса стащила что-то шуршащее и сделала ноги. Хотя сама я этого уже не видела, так как ориентировалась только по звуку, стараясь глазами как можно сильнее походить на китайцев. И почему от того, что щуришься, менее жарко? Странно.
40 минут. Становящаяся с каждой секундой ярче и красочнее полыхающая поверхность кожи сигналит, что здесь какая-то особая атмосфера. Не из азота и кислорода, а из пчёл и четополоха. Иначе не объяснить, почему я себя чувствую так, будто всеми местами изображала йога на гвоздях. Кстати, в наступающем году главным цветом выбран малиново-красный. Так что я, можно сказать, сейчас в тренде.
50 минут. Наши не сдаются! Греться, так греться. Чтоб уж наверняка, насквозь, и на всю зиму вперёд. А, возможно, и на всю жизнь, которая закончится минут через тридцать, если я продолжу тут и дальше сидеть.
60 минут. Сознание пропело «ариведерчи», помахало на прощание и наполовину отключилось. А инстинкт самосохранения, взяв дело в свои руки, решительно выбил дверь, вынося тело наружу. К счастью, вовремя вспомнив, что неплохо бы параллельно прикрыть хоть что-нибудь хоть чем-нибудь.
Уффф! Вот он — воздух, который можно вдохнуть, не превратив все внутренности в обуглившиеся головешки. Чудеса-то какие, чудеса!
С ахами, охами и шумом в ушах судорожно прикладываю оторванные наугад у снеговика какие-то части тела к неоторванным своим собственным.
И какой дурак сказал, что минус тридцать пять — это холодно?!