… Из моря информации в котором мы тонем, единственный выход — это саморазрушение. © Б. Гребенщиков (аццкий Сотона по версии Роскомзапретрыбнадзора)

Я уже обращался к теме «Как выживать в условиях информационного пересыщения», но явно стоит повторить.

Надо вообще сначала сказать, что переизбыток информации ничуть не лучше, чем ее дефицит, который имел место в СССР, благодаря деятельности таких контор, как Главлит (она же цензура) и прочих, которые следили, чтобы советский человек не узнал бы чего ему ненужного (а также неудобного и нашему Начальству).

Самое интересное, что в этом определенная рациональность была — унылые как говно мамонта советские цензоры, как сейчас понятно, защищали советского человека от моря всякого информационного мусора. Но — диалектика рулит, в итоге советские люди потеряли иммунитет и когда Начальство обрушило на них glasnost, народ советский оказался совершенно беззащитным перед информационными вирусами — и радостно отдал свою страну на разворовывание.

Однако вернемся в наши дни. Итак, как же определить, что является важным, а что — или вздор, или, как минимум, требует очень настороженного отношения? Это как раз к вопросу о разного рода гуру из Бобруйска*, которые несут нам свет истины, особенно в Ю-Тьюбе (* Бобруйск сам по себе прекрасный город, но, как и Урюпинску, ему выпало стать частью русской идиоматики).

Вот мы слышим очередного эксперта (знатока), который задвигает нам что-то. Но какова цена его слов?

Вот четыре критерия, которые я сформулировал.

1) Эксперт имеет профильное образование.
2) Эксперт работает в профильной области.
3) Эксперт имеет публикации в профильной литературе.
4) Эксперт участвует в профессиональной жизни профильной области.

Расшифровываю. Берем как пример максимально неполитизированную область, например, энтомологию. То есть жизнь насекомых.

1) Эксперт получил диплом в вузе по этим самым насекомым.
2) Эксперт работает в каком-нибудь НИИ паразитов Академии Наук.
3) Эксперт пишет книги (статьи), которые выпускаются в научных издательствах, или в отечественных журналах со скучными названиями «Вопросы энтомологии» — и в международных, типа «Джорнэл оф паразитс» или «Ля жюрналь дю букашка».
4) Эксперт принимает участие в разного рода научной жизни — симпозиумах, конференциях, круглых столах и пр., и, таким образом, признан научным сообществом (или его частью), как человек, обладающий правом что-то говорить в области изучения этих самых насекомых. Как участие в этой самой научной жизни можно рассматривать и ученые степени, если таковые у него есть.

Понятное дело, что эти четыре критерия (хотя я явно скоммуниздил их откуда-то, но вы вполне и легко можете их называть критериями Коммари — с вас ведь не убудет, а старику будет приятно) не являются идеальным фильтром, отделяющим мух от котлет, но уже большую часть вздора они отсеять позволяют.

При том, что и соответствие, даже полное, этим критериям не гарантирует, что эксперт (знаток) не будет нести вздор — иногда просто чудовищный — и примеров я мог бы привести много, но сейчас не буду, потому что и так много написал, и лучше я потом продолжу эту тему (тем более что сейчас длинные портянке люди читать не любят).