Конец зимы — начало весны,
За дровами вышла Мать на улицу,
Дочь её ждёт, чтоб пожарить блины,
Да поджечь с роднёй Масленицу.

В небо смотрит Мать, там ночь.
Вспоминает она слова мужика:
«Ухожу, дочери казака помочь,
только уж не помню её лика».

Мать в сибири молится
Чтобы в поле мужик не погиб,
А дивчине в кошмарах видится
Над столицей казачьей гриб.

Масленица, Масленица,
Льётся кровь в станице.
Всё сильней олень стремится,
Золотым стучать копытцем.

У кого-то Москва столица,
А у кого-то столица Киев.
И среди первых есть тугие,
И среди третьих гнилые фрицы.

Точно, на славянах решили нажиться,
Как будто сами босые, эти борзые:
Звездно -полосатые морды тупые
И желто — узкоглазые хитрые лица.

Что левые, что правые фракции,
Кому сырье достанется, а кому акции.
Когда льется кровь на улицах,
Кто соврёт красивее, тому и «пулитцер».

Масленица, Масленица,
Льётся кровь в станице.
Всё сильней олень стремится,
Золотым стучать копытцем.

Бьются мужик и казак, жизни свои поправ,
А остальные кричат кто из них прав.
У одного право лево, у другого лево право,
Но, ведь, небо как зеркало мира, у него одна оправа.

Не важно кто прав первый, второй или третий,
Они дерутся, как за игрушки в песочнице дети.
Каждый мужик и казак на своем пути,
Разменной монетой лег, чтобы просто уйти.

Мужик затих на поле брани
И сердце перестало биться.
Казак видит гриб над своей столицей,
Пылая в ненависти к мужику сторицей.

Масленица, Масленица,
Льётся кровь в станице.
Всё сильней олень стремится,
Золотым стучать копытцем.

Нынче и местные, и гости Краматорска,
Пылают словно кости в крематории Орска.
Развеются, как горстка пепла от костей,
Во времени последствия решения властей.

Не снимая прозрачных масок,
Заразный пепел расчищают третьи.
Всё богатеют они от красных красок,
Ведь, их не волнуют даже свои дети.

И казак ушёл и мужик простой,
Туда, куда смотрит Мать — в ночь,
И, надеюсь, туда, где покой,
Что в сладких грёзах видит дочь…