***
Сижу над стаканом чаю,
Вечерние окна глухи.
Я жизнь, как стихи, читаю.
Читаю жизнь, как стихи.

Поэма страниц на триста.
Читаю в один присест.
Растянуто,'водянисто,
Лишь пара удачных мест.

Удачны отдельные строки.
Ну, скажем, первые сны
О том, что женские щеки
И розовы и нежны.

Строки о первом романе:
Как в комнате у неё
Сидели В' углу на’диване.
Сидели—и это всё.

О том, как лежал кадетом
В саду, в траву животом,
И были.: сад разогретый
И я, и Жюль-Верна том.

Или’ещё (невчерали?):
В столовой, молча с женой,
И четко часы стучали.
Стучали часы надо мной…

Отдельные полные строки,
Насыщенной жизни. клочки,
Беспримесной и глубокой…
Всё прочее—пустяки.

Всё прочее—нагроможденье
Пустых и случайных фраз.
Плохое стихосложенье,
Ненужно длинный рассказ.

Прогоды скучной работы,
Прото, как становишься стар,
Про службу, деньги, заботы
И вечной спешки угар.

И даже про климат гадкий,
Про дождь несносный наш…
Читаю всё попорядку
И злобно грызу карандаш.

На каждом шагу заминка.
Вычеркиваю и рву.
—"Вот эти главы в корзинку,
Оставить одну строфу."

Задумано—гениально.
Исполнено—ерунда.
С решительностью похвальной
В корзинку—и без следа.

Сижу над стаканом: чая.
Перебираю клочки.
Я жизнь, как стихи, читаю
Сквозь старческие очки.