всё меняется, милая, даже в кромешном аду,
появляется свет, и трепещут суровые бесы,
я иду к тебе, слышишь, по темным дорогам иду,
совершенно один, в окружении мертвого леса.
говоришь, первобытный за нами отправился страх,
и, возможно, вселенная больше не выдаст ни знака…
почему тогда ведьмы горят на высоких кострах,
и старик тарантино сидит у плиты пастернака?
за меня не волнуйся, сквозь ветки виднеется небо,
на ночную тропинку рассыпалась звёздная крошка,
а ещё есть немного анисовой водки и хлеба,
деревянные чётки и брэдбери в мягкой обложке.
сколько раз ты ныряла за мною на самое дно,
находила живым в лабиринте разрушенных зданий.
я несу тебе, милая, лучшее в мире вино,
и какие-то пряности — в жизни не вспомню названий…