Почему над разбушевавшимся Медведевым все вновь смеются и он снова герой мемов вместо героя освободительной борьбы от «НЕНАВИДИМЫХ НИХ»? Почему «пещерная ярость патриота» смешна даже пещерным патриотам?
Я представляю, как Дмитрий Анатольевич мониторит упоминания себя в интернете через какую-нибудь «Медиалогию», сидит в запретном инстаграме через VPN или даже с американской симкарты и снова негодует: вот, вместо того, чтобы увидеть, что я тоже не жалею живота на фронтах информационных баталий, неблагодарный народец (не этот гнилой, либеральный, а даже наш, святой, почвенный) не жалея живота потешается, вспоминает прозвище «жалкий» и крамольный фильм Навального.
Хотел быть демоном, остался Димоном.
«Что не так?» — теряется в догадках Дмитрий Анатольевич. Лицо у меня слишком доброе? О непонятных народу вещах непонятными словами говорю, про модернизацию и айфонизацию? Не тем и не так понравиться пытаюсь: надо было на истребителе за журавлями гоняться и рыбу с Шойгу ловить, а я селфи с котиком делал?
Может, массам первое впечатление важно, а так — начал несерьёзно, мягко, либерально, весело, да так клоуном и прослыл, хотя и не был им никогда, это, вон, Зеленский в КВН играл пенисом на рояле и в чулках французскими гренадёрами командовал, а я героически замирял грузин и строил Сколково.
Но Дмитрий Анатольевич, между Вами и Зеленским есть, как говорят одесские евреи (и по совместительству укронацисты и бандеровцы в вашей картине мира) две большие разницы. У вас селфи и соцсеточки, и у него — селфи и соцсеточки, но есть нюанс. Зеленский сначала был клоуном, а потом стал президентом. А вы сначала были президентом, а потом…
А потом было 24 сентября 2011 года. Потом была «рокировочка». Потом Путин вернулся и «переиграл». Потом был очередной плевок в право, закон и здравый смысл. Потом было новое пробитие дна, проверка наглостью границ дозволенного, «расширение окна Овертона» и вот это вот всё.
Потом было презрение ко всем гражданам России (и к той биомассе, которую вы считаете идиотами, не оставляя им никакого шанса на пробуждение и к тем, кого вы идиотами не считаете, но всё равно не оставлете им никакого шанса на ощущение себя частью страны)
И ведь были люди тогда, которые действительно думали, что Вас, Дмитрий Анатольевич, тогда взяли в заложники, заставили, надавили, что вы классный в общем-то чувак, пытаетесь менять систему изнутри, ну, как какой-то старший лейтенант в районной ментовке, что честно пытается ловить бандитов, а вокруг всё гнилое, но он не сдаётся, и да, у него не всегда получается, но он хороший парень и в него все верят.
И нет, Вы не смотрелись «жалким». Хорошим быть не стыдно, и уязвимым тоже, потому что сила, как и опыт, как и смелость, как и всё вообще — процесс постепенный. И нисколько не жалок человек, который говорит: это кажется невозможным и у меня может не получиться десять раз, но это важно сделать и я это сделаю, пусть и не знаю до конца как, давайте вместе, это лучше, чем бесконечный застой. Дмитрий Анатольевич, осознавали Вы это или нет, но Вы были настоящей надеждой, а это многого стоит.
А потом был тот самый фильм. И мы увидели, что нет, какая там надежда. Иллюзии были в очередной раз развеяны. И правильно. Надо трезво смотреть на вещи. Мы увидели, что перед нами очередной функционер той же самой системы. Играющий по её правилам, сам ею и являющийся, всей своей жизнью её питающий и приумножающий.
И если у Вас и были к ней претензии, то исключительно внутреаппаратные. Грубо говоря: пасти своих и бомбить чужих надо безусловно, вопрос лишь в том, кто этим будет командовать, а так же — считать и распределять денежку по итогу.
И ровно это и делает вас жалким. Это и есть ключ к эмоциональному восприятия вас людьми. Потому что когда надежда не оправдывается, фигура, её знаменующая, мгновенно мельчает. Для либералов вы недостаточно либерал, потому что яростно (как Вы умеете в Телеграмм) не вознегодовали 24 сентября 2011 года.
А для патриотов — Вы недостаточно патриот, потому что яростно (как Вы умеете в Телеграм) Вы вознегодовали лишь тогда, когда вашего сына ненавистный запад выслал в горячо любимое отечество, к скрепам и берёзам.
«Я тоже пострадал на этой войне», — как бы говорите Вы, но звучите, как ваши знакомые олигархи Авен и Фридман, страдания которых заключаются в неспособности выйти из дома без гувернёра и заказать дифлопе из мишленовского ресторана.
На этой войне, Дмитрий Анатольевич, за которую Вы взялись истово топить, состязаясь в этих тараканьих бегах с Кириенко, Турчаком-младшим и Рогозиным, больше всех и действительно по-настоящему пострадали те, в чей дом прилетела «высокоточная российская ракета» и отняла детей, понимаете?
Это как если бы ваш сын Илья умер, а не приехал к вам из Америки, понимаете? Пусть он будет жив и пусть на этой войне вообще никто больше не умрёт, вот моя молитва каждый день, но как такое вообще можно сравнивать, Дмитрий Анатольевич? У украинцев есть куча поводов ненавидеть и Путина, и Вас, и всех нас, русских (благодаря вам), но у вас-то какие «симметричные» поводы ненавидеть ИХ (кого, кстати? Америку, Европу, Украину, масонов… кого?)
Скажите, кстати, как специалист по инновациям: если ракеты высокоточные, то это так задумано, что они прилетают в дома, или они всё же не высокоточные? Зачем это всё, Дмитрий Анатольевич, вот, чисто по-человечески?
И даже сейчас люди знающие говорят, что в ваших словах не стоит искать манифестов, адресованных народу. Это понятно. Вы пытаетесь завоевать доверие не людей (которых вы не считаете за людей), а одного человека. Вы, грубо говоря, пытаетесь, в очередной раз «поговорить с Владимиром».
И нет ничего более жалкого в этом мире, чем выспренная кровожадная демонстрация лояльности, от которой открещивается через Пескова даже её адресат. «Слишком истово целуешь сапог, холуй, слюной измажешь», как бы говорят они. И как-то становится за Вас даже обидно, хотя и надо гнать от себя это ощущение. Правильно сказать вам, как вы однажды: «сочувствия нет, но Вы держитесь».
И возвращаясь к разнице между Зеленским и Вами, просто по тому признаку, что и вас и его в шутку кличут «шутом». Его зовут шутом враги, но вас — враги и «друзья». Он был шутом, а вы шутом стали. Будучи президентом, вы использовали этот пост, чтобы УСТРОИТЬСЯ, а он — чтобы УСТРОИТЬ. И в этом разница. Клоун — это тот, кто не всерьёз. А кто всерьёз — это не клоун. Маленький, новый, неопытный, травимый, может и забавный даже, но если он всерьёз — он не клоун.
Ганди, которого так любит поминать ваш «начальник» говорил: «Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь.» Это очень верно и для Зеленского. Эти сто дней показали всему миру, кто клоун, а кто — всерьёз.
Зеленский был хорошим комиком. Когда он шутил — люди искренне смеялись. Зеленский стал хорошим президентом. Когда он говорит, у людей появляется надежда. Кажется, этот парень просто хорошо умеет делать любую свою работу.
Вы были лучшим президентом, чем Путин, Дмитрий Анатольевич. Просто потому, что Вы были хоть сколько-нибудь президентом в современном понимании этого слова, в то время как Владимир Владимирович — чем-то иным, «начальник», «пахан», «царь», «авторитет» — вот эти вот слова, сами подчеркните нужное. Но вот комик вы несмешной.
Зеленский из ненастоящего «слуги народа», стал настоящим слугой народа. А вы из настоящего слуги народа стали настоящим слугой.
Наполеон (которого, кстати, однажды сыграл Зеленский в своей комедийной карьере) говорил: «От великого до смешного — один шаг». Но обратная дорога столь же коротка. Нужна лишь решимость и отвага её пройти.