На новый год пришли волонтёры с коробками, которые собирали для нас — совру, если скажу, целый год. Нет, ведь перед этим большое мероприятие с их участием было первого сентября, и тогда тоже были подарки. Полезные. Для учёбы. Сдалась она, эта учёба. Кирилл всегда знал, что ему суждено вырасти человеком второго сорта, так нечего было и стараться.

Но то, что приехала Настя, не могло не радовать. Настя была свой пацан. С ней можно было поговорить обо всём. Удивительно, что своих детей у Насти не было. Точнее, уже не было. Кирилл знал, что после дурацкой ёлки Настя лично вручит ему подарок. Смешно… ему уже одиннадцать лет. Ну, почти. Зачем ему конфеты? Хотя… конфеты от Насти — это другое.

Кирилл знал, что судьба у Насти непростая. Перед тем, как прийти работать в фонд, она прожила нелёгкую жизнь. Похоронила маленькую дочку, развелась с мужем, точнее, сбежала от него в Москву. А тут первое время бралась за любую работу и ночевала чуть ли не на улице. Потом познакомилась со Светой, координатором фонда, и та пригласила её работать к ним. Образование-то у Насти было, да не какое-нибудь, а психолог. Много лет прошло, прежде чем Настя снова доверилась мужчине. Сейчас она была замужем, работала, иногда вот появлялась у них, в детском доме. И как-то они с Кириллом волей случая сблизились.

Тогда он в очередной раз подрался, а точнее, получил в воспитательных целях от противного Лёшки Самойлова — скорее бы он уже уехал во взрослую жизнь, никакого житья от него. Кирилл стоял на улице, за углом, усиленно стирая кровь с лица рукавом. Ну не идти же с кровавой мордой в корпус? Внезапно он услышал над ухом голос, деловой и без нотки сочувствия.

— Да что ж ты делаешь? Всю куртку уже испачкал. Погоди.

Кирилл оторвал рукав от лица. Рядом стояла женщина и вытаскивала из своей сумки влажные салфетки. Она не причитала: «Ой, кто это тебя так?!», не спрашивала тупо: больно-не больно. Что это за вопрос вообще? Если вам съездить со всей силы по лицу, как вам будет, больно, или не больно? Женщина аккуратно и быстро вытерла кровь, а потом вычистила салфетками рукав. Мимоходом ощупала нос Кирилла, пробормотала что-то вроде «вот и отлично», а потом сдула волосы со своего лба и протянула ему руку для приветствия:

— Я Настя.

— Кирилл. — он ответил на рукопожатие.

— Ты не торопишься, Кирилл? Просто приехала к вашему директору, а она куда-то смылась. Не хочу ждать в одиночестве. Составишь компанию?

Они сидели на лавочке, грызли орехи, которые волшебным образом нашлись у Насти в сумке, и говорили, говорили, говорили. Как давние знакомые. Как люди, которые просто давно не виделись. А Кирилл косился на сумку Насти — вдруг там ещё какие сюрпризы есть. Она поймала его взгляд.

— Не, больше ничего нет. Что ты любишь? В следующий раз принесу.

Так они подружились, и дружили уже два года. Сегодня Настя отдала Кириллу подарок, обняла по-братски, и сказала:

— У меня тут дела кое-какие. Я тебя найду.

Кирилл жутко расстроился. Он думал рассказать Насте, какая д у р, а у них математичка. Новенькая. Как они над ней ржут, но не открыто, а деликатно, чтобы не обидеть. А старшаки — открыто и нагло. И о том, что Лилька Веселова предлагала ему списать уже три раза, а Кирилл и сам может всё сделать, просто не хочет. На фига? Слушая учителей вполуха, Кирилл усваивал ровно столько информации, сколько ему могло пригодиться в жизни. Какого-нибудь плотника или слесаря. А зачем больше-то? Понятно же всё. Второй сорт.

До комнаты оставалось метра три, когда из-за угла вырулил мерзкий Самойлов. И улыбочка на всю морду. Чёрт!

— Че несем? Давай сюда.

«Да когда ж ты уже свалишь отсюда!» — подумал про себя Кирилл, а вслух сказал:

— Не дам. Мне Настя подарила.

— Ты думаешь, нужен ей, что ли? Было б тебе два года, или три — я бы ещё поверил. А ты лоб здоровый, никто тебя уже не заберёт. А мне на свиданку вечером с Викой идти, не с пустыми ж руками. Давай конфеты, щегол.

— Не заберёт и ладно. А конфеты не дам.

Что за разговоры: заберёт-не заберёт? Они с Настей друганы. Такого друга у него никогда не было. И Кирилл твёрдо решил, что новогодний подарок не отдаст. Он убрал пакет за спину и упрямо покачал головой. Лёха подошёл ближе. Он очень любил доматываться именно до Кирилла, понять бы, почему.

— За плохое поведение надо наказывать. — он больно выкрутил Кириллу руку. — А ты курил вчера.

— Ай. Да ты сам мне и дал попробовать! — и Кирилл изо всех сил пнул Самойлова по ноге.

Не надо было, конечно. Но он и так долго терпел. Когда его отыскали Настя с директрисой, он стирал с лица кровь, текущую из носа. По традиции, рукавом.

— Мда. Дежавю. — сказала Настя, и велела. — Марш в туалет умываться.

Чего это она командует? Чего всем от него надо.

— Дежа… чо? — спросил Кирилл, продолжая вытирать нос рукавом.

— Чижов, умойся. Разговор есть. — сказала Лариса Игоревна.

Он умылся. Они ждали Кирилла за дверью. Главное, чтобы Настя не начала спрашивать, где подарок. Хотя… она вроде не такая.

— Идём в комнату к тебе. Там никого, все в столовой.

В комнате они присели, усадили Кирилла напротив. Чего у директрисы такое лицо торжественное?

— Кир, ты не против новогодние праздники пожить у меня? У нас. — спросила Настя, волнуясь.

«Ты ей не нужен» — зазвучал в голове издевательский голос Самойлова.

— Зачем? — с вызовом спросил Кирилл.

Женщины переглянулись, озадаченные.

— Нет, если ты совсем не хочешь… — лицо у Насти даже вытянулось от огорчения.

Что это ещё такое? Он вовсе не хотел её огорчать. Что он, в самом деле, развалится, если поживёт праздники в её квартире? Они смогут болтать с Настей. Сколько влезет. И еды домашней поест. Интересно, Настя умеет готовить? Хотя, какая разница. Всё равно будет вкуснее, чем тут.

— Ладно. — важно сказал Кирилл. — Поживу, чо уж там.

— Ура! — просияла Настя. — Собирайся.

В машине она сказала, что лучше всё-таки ему сесть назад.

— Я-то не против. Но штрафы платить неохота.

Он сидел на заднем сидении и то и дело ловил взгляд Насти в зеркале заднего вида.

— А до какого числа?

— Что? — не поняла Настя.

— До какого числа я к вам? И муж твой, он ничего не скажет?

Настя припарковалась у какого-то здания и пересела к Кириллу назад. Что-то она темнит. Она что, заболела, как её дочка, и тоже умрет? А его взяла, чтобы побыть напоследок? Кириллу стало жутко. Он даже вспотел от страха.

— Блин… я просто не знаю, как тебе сказать об этом. В общем, мы собрали документы. Я подумала… если тебе понравится, то насовсем. — Настя вытерла слёзы в уголках глаз. — Психолог, ё-моё, да? Сапожник без сапог.

— Насовсем? — Кирилл не мог врубиться, никак. — Мне придётся звать тебя мамой?

— Только если сам захочешь. — уверенно сказала Настя. — Только так, и никак иначе.

Ничего подобного он не ожидал. Сейчас ведь разревётся, как девчонка. Кирилл сдерживался из последних сил.

— Нет, ну, а чего такого-то? Поплачь, если хочется. — и Настя приобняла его за плечи. — И я с тобой за компанию.

Кирилл уткнулся в неё и заревел. Как девчонка. И ему почему-то даже не было стыдно…