Величественный, великолепный Санкт-Петербург…Ну, как, скажите, им можно не восхищаться? Многие мечтают, если не жить там, то хотя бы побывать, - летят и едут за тысячи километров за своей мечтой… А, увидев этот город однажды, влюбляются в него навсегда…

У меня же, к великому сожалению, как бы это сказать, роман с этим центром науки и культуры не сложился. Мне не удалось его полюбить по-настоящему — я им пользовалась. Как человеком, который по доброте душевной или безысходности давал или был вынужден отдавать безвозмездно то, что было нужно мне. Отдавал тихо и безропотно размеренную тишину музеев, размытую задумчивость парков, потрясающую сознание красоту площадей, дворцов, пригородов, вековую намоленность церквей и соборов…

Но все это так и не стало родным и близким, без чего не представляешь своего существования. Наверно, с этим надо родиться и вырасти в этом, пропитаться этим духом что ли. И потом Питер в летнее время, такой гостеприимный: с теплыми белыми ночами, проливными освежающими дождями, великолепием творений Захарова, Воронихина, Стасова…, мороженным на завтрак, обед и ужин (крем-брюле отдавалось предпочтение — то ли из-за цены, то ли из-за красивого иностранного названия, а может, просто необычного вкуса, — теперь уже и не припомнишь) и непременным атрибутом летнего города — вездесущим тополиным пухом…
Все это — теплое и уютное — совсем не то что серовато — коричневатый мрачный, застывший будто во сне, исполин в дождливое и снежное время года. В этот неуютный период он поворачивался ко мне спиной, и я всем существом ощущала его промозглый холод, безразличие и отчужденность ко мне, дочери солнца и почти круглогодичного тепла. Но я безусловно верила, что будет как в песне Митяева: «Крепитесь, люди, скоро лето»…И я крепилась, как могла, — куталась, зябла, скучала по маме — словом, терпела. Потому что хотела стать своей, довести себя до того состояния привязанности, когда просто не можешь жить без кого-то…близкого и родного. Когда понимаешь, что твое дыхание прервется в тот момент, если не уловишь дыхания этого кого-то… Что исчезнешь вмести с ним за невозможностью раздельного существования. Но, как я уже сказала, одного желания оказалось мало, - и после окончания института я таки вернулась в Туркмению, всегда горячую и такую родную. Вернулась, не оглядываясь и не сожалея, как уходят от удобного, благополучного, преуспевающего, но не любимого человека, к тому, с которым хорошо и в бедности, и в болезни…

И вот теперь я думаю: а правильно ли я поступила. А что было бы, если… Все-таки надо уметь распознавать знаки судьбы и следовать им, не взирая ни на что…