Тихим сапом, не спеша, незаметно для себя, в любовный пыл она вошла, мага в сердце запустила, все невзгоды позабыла. Сильный, смелый, удалой, маг умелый, молодец лихой! Уж тыщу раз её спасал, от бед лихих оберегал, добром и благом одарил, тропинку к сердцу проложил. Люб отныне только он один, припеклась к нему, аки к сковороде первый блин. Прикипела да от того робела. Вечера ждала, лишь на закате дня наступала учебная пора, без чужих ушей и глаз, — таков был колдовской наказ. Люда лишнего нет, ни на ужин, ни в обед. Ласков был с ней неизменно, окружал её Заботой круговой, задаривал её хвалой. Вот в погожий деньской день, шлёт ей весточку слугой. Просит трапезу — вечерю посетить, на ужин праздничный прибыть. Пришла пора ей выйти в свет, узнать весь здешний контингент. Ужин званый собирает, родичей и дружек созывает. Гости в замок прибывают, Колдуна все величают. Великосветские балы ей не чужды, тут в советах нет нужды. От серебра зеркал не отвести глаз! Прекрасная девица готова на показ. Хозяин будет доволен и рад, ведь в пору пришёлся чудесный наряд. Богатый синий бархат, белая парча, самоцветы, жемчуга. Краше дамы не найти! Шит по ней, — со вкусом да по совести. Переливы синевы мерцают, водной гладью отливают, стан девичий обрамляют, любовно обнимают, да по — царски величают. А внизу белеют кружева, словно горная глубокая река, разбивается о скалы и шипя, по краям сбегает в пол, превращаясь в кружевной подол. Хороша девица, распрекрасная Царица. Волосы огнём пылают, очи изумрудами сияют, всех красотой навек сразила, да нарядом поразила. А праздник то совсем в разгаре, гости в одурманенном угаре, на бровях совсем уже, в бурном пьяном кутеже. Бочки вековые дубовые, с напитками хмельными-бедовыми, центр главный занимают, бойко чаши наполняют, лихо головы кружат, кровь людскую горячат. Яствами богат приём, снедью столы ломятся. Там диковинки чудные: редкие, в печи печёные, твари океанские — креветки кручёные, да кальмары жареные, перчённые…