Отец не машина: его не надо списывать

Мужчина «дослужился» до пенсии. Так и говорят: заслуженный отдых. И мужчина не стал перерабатывать: его право. Устал, и дни считал до «свободы».

Там еще проблемы со здоровьем. Короче говоря, нужно было избавиться от стрессов на работе и от самой работы — хватит.

Начались радостные свободные дни, когда можно заниматься чем угодно, только не работой. А у него был автомобиль. Неплохой, в хорошем состоянии. Надежный и замечательный. Нужно было его немного отремонтировать. И — пользоваться.

Молодой пенсионер подумал, что летом с женой соберут еду на пикник, возьмут раскладной стол и два раскладных стула — и на природу. В теплые ясные дни можно укатить на весь день: никто не запретит.

И вообще поехать куда захочется. И к друзьям в небольшой городок под Екатеринбургом. И куда-нибудь за грибами и ягодами. Или просто в центр города. Например, в театр.

Когда работал, то разъезжать особо времени не было. Потому что уставал. И жена уставала. В выходные оба тупо сидели дома, чтобы набраться сил перед новой трудовой неделей. И эмоциональное истощение налицо. Это когда совершенно никуда не тянет.

А организм — такая штука. Он быстро начинает соображать, что многолетнее рабство закончилось. Что будет отдых и отдых. И он как будто просыпается. И его тянет куда-нибудь. Организм свободного человека!

И вот мужчина с сыном — сорокалетним мужиком — этот автомобиль «освежили». Покопались с недельку — и готово.

Прошла неделя, и сын спрашивает отца, мол, когда ты мне свою машину отдашь? Тот онемел от удивления: «Как отдашь? А я»?

А сын говорит: «Ты же пенсионер теперь. И ты плохо себя чувствовал. Я думал, что мы мне ремонтируем». И обиделся. Разочаровался.

Оказывается, что он был уверен: отец на пенсию выйдет и машину ему отдаст. А сам будет сидеть на скамейке и газету читать. А еще спать на диване и телевизор смотреть.

Полное недоразумение. Отцу не из-за иждивенчества сына обидно стало. А то, что его как бы уже списали. Пенсия — конец жизни. Сиди дома и смотри в окно, потому что уже «старый пень».

Но какой же «пень»? Даже как-то объяснять очевидные вещи неудобно.

Сын раскатал губу, но вот не получилось.

Дошло до того, что сынок недели две в родительском доме не появлялся. Видимо, сильно обиделся, очень переживал.

Жена мужу говорила, отдай, мол, ему. А мы как-нибудь обойдемся. Но он отказался. И правильно сделал.

Через какое-то время сын опомнился. Сорок лет уже! Это не четырнадцать все-таки. Стал приходить и разговаривать. А у отца заноза в сердце осталась. Время нужно, чтобы все ушло.

Я не раз замечал, что иногда наши дети считают пенсионеров как бы списанными. Ушел с работы — всё, сиди дома! Тебе ничего больше уже не надо. И не понимают, что пенсия это все-таки стресс. Потому что люди всю жизнь работали, а им копейки начисляют. Это большой стресс. А некоторые взрослые дети этого не понимают. Или делают вид, что понимают. Или предъявляют родителям странные претензии.

Не все, конечно. Слава Богу!

Этот сорокалетний сын или сам на машину заработает, или в трамвае на работу ездить будет.