За холмом, меж берез, возле древней дороги
Возвышаясь над миром седым торжеством
Словно царь-патриарх, великан толстоногий,
Дуб стоит, что посажен был ветхим волхвом.

Ровно тысячу лет он глядит на дорогу,
Что с востока, с холма, словно речка течет.
Ровно тысячу зим он молчит одиноко,
Наблюдая как солнце над нею встает.

Он считает восходы, листву распуская,
Он считает восходы, теряя листву,
Триста тысяч рассветов он не пропуская
Благодарность возносит седому волхву.

А вокруг него мир вновь и вновь оживает,
Сотни сосен, берез, тополей и рябин —
Всё рождается вновь, и потом умирает,
И он тысячу лет остается один.

Где та девочка, что пела песню красиво?
Где тот юноша, что собирал ей цветы?
Их могилы вон там, под пнём старой осины,
Его корни впитали их жизнь и мечты.

Сотни маленьких душ под ним в детстве играли,
Сотни любящих душ обнимались под ним,
В сотни древних могил сотни тел закопали,
И он тысячу лет остается один.

Он привык всех терять, всех, кто мил, всех, кто рядом,
Только солнце приходит опять и опять.
И он смотрит на солнце своим старым взглядом
И боится его, как других потерять.

Вдруг одним ранним утром рассвета не будет?
Вдруг и солнце могилу обрящет под ним?
Может смертно оно, как деревья, как люди,
И останется он совершенно один?

А в корнях у него старый волвх похоронен,
И он шепчет ему: «Ты не бойся, мой друг.
Ты живи, ты люби, счастлив будь и спокоен,
Каждый новый рассвет восхваляй жизни круг».

И стоит дуб над ним, жизни круг восхваляя,
Распуская листву и теряя листву,
Триста тысяч друзей вновь и вновь обретая,
Благодарность возносит седому волхву.