Часть 1.

На краю хутора Дюхань жила пожилая семья: баба Маша и дед Сергеич.
На лето приехала из города их дочка Оксана и привезла на попечение внуков: шестилетнего Ерему и четырехлетнюю Алину. Вот об этих дошколятах я напишу забавное приключение.

Еремка, со следующего дня после приезда, сразу после завтрака начал обход хутора. Ему, как городскому ребенку было интересно практически все: от огорода, с которого он выдирал молодую морковь, и грыз ее прямо немытую, до домашней скотины. Больше, конечно он любил свиней и коров, особенно их бычка Думку. А, вот гусей и индюшек побаивался. Просто они к себе его близко не подпускали.
Еремей начинал с посещения в сарае двух хряков, от которых долго не отходил, и все время вставлял, как в розетку, в пятачки свои пальцы. Хряки же весело хрыкали своими сопливыми ноздрями, выдувая пальцы Еремки. Тот же громко хохотал от щекотки. Далее он заходил в курятник, да и вытаскивал из-под наседки яйцо, где его и выпивал сырым. После чего шел на задворки, где был привязан теленок Думка, засовывал по локоть руку ему в рот. Думка, причмокивая, сосал руку мальчишки, так, как теленок был еще молочный. Но, как только Еремей отходил от бычка, тот смотрел долго ему вслед, и протяжно мычал. Следующее его посещение было в заброшенный сад покойного Ефимыча, где были веревочные качели. К обеду он возвращался, но, почему-то уже без трусов, совершенно голый.
— Еремей, а где трусы-то оставил? — с улыбкой его всегда спрашивала баба Маша.
— А, забыл где-то. Жарко было, — махнул рукой взад Еремка, — поем, пойду искать.
После обеда Еремка уходил, снова обходить хутор в поисках своих всех вещей. То, на качелях оставит, то на поле в скирде. И так каждый день в жаркие дни.

В один ясный вечер, Еремей увидел, как пастух Гриша гнал стадо коров по домам. Точнее, он его просто гнал по прямой дороге, а коровы уже сами расходились по пути к своим хозяйским дворам. Еремке это понравилось, особенно Гришин хлыст.
— Деда, а сделай мне хлыст, как у дяди Гриши, — на следующий день Ерема выпрашивал своего деда, — я завтра с ним рано на рассвете стадо на пастбище погоню. Учиться буду.
— Ну, что я могу сказать, похвально, — улыбнулся Сергеич.
Он отрезал небольшой отрезок бечевки, один конец привязал с обмоткой к свежесрезанной ясеневой палке, другой конец обмотал небольшим кусочком кожи. Хлыст получился настоящий, правда, в уменьшенном естественно варианте, под рост Еремея.
— Готово, сейчас покажу навыки для хлыста, ведь для чего он нужен? Ну-ка ответь, — прищуриваясь, спросил дед Еремку.
— Как для чего?! Коров хлестать, чтобы шли быстрее, — удивленно пожал плечами Еремей.
— Вот тут ты и не прав! Хлыст нужен для звука, громкого щелчка, от которого коровы и идут в заданном направлении. И, запомни, скотину бить нельзя! Ей так же больно, да и молоко может у дойных Буренок пропасть. Понятно?
— Понятно, — с вздохом протянул малец.
Сергеич показал несколько замахов хлыстом для сильного щелчка бечевки об кожаный конец. Еремей целый день упражнялся, и через три часа у него выдался первый щелчок.
— Ура! Я готов идти с дядей Гришей. Я научился «хлыстачить», — Ерема довольный подбежал к деду, показал свое умение управляться хлыстом.

Со следующего утра Ерема не ленился вставать в пять утра. Когда Григорий проводил мимо двора стадо, Еремка своим хлыстом выгонял из сарая Муню в общее стадо, и далее следовал параллельно Григорию, по другой стороне стада. Как ни странно, но коровы даже хорошо слушались Еремку, который, правда, научился на них прикрикивать по-деревенски, матом то бишь, для острастки.

Так он проводил с коровами все дни напролет. Баба Маша на луг приносила ему обед, как настоящему пастуху.

Все было бы хорошо, но в один момент, он взял свою четырехлетнюю сестренку, да и увел ее без проса со двора, пасти коров. Вот тут деда и бабку охватило беспокойство.
Что же случилось дальше, будет во второй части рассказа.
Продолжение следует.