Что в чужом краю, что в отчем —
на высоком небосводе
не увидишь ты алмазов.
Да и кто их видел, впрочем?
При какой такой погоде?
Счастье капризно, даль тревожна.
А жизнь — она и вовсе
одна, второй не будет.
Рим с собою взять не можно.
Помаячь пока что возле,
папа римский не осудит.
Рим нисколько не в упадке,
Он щебечет и хлопочет.
Нарасхват идут напитки,
Курс в порядке биржевой.
Люд заморский по руинам
Резво скачет, пальцем тычет во что хочет.
Отчего бы, в самом деле,
Не скакать, пока живой?
За сто лир (цена смешная)
ты пломбир купи с изюмом —
и направься вдоль дель Корсо,
юных барышень смущая
серым в клеточку костюмом.
Ах, эти барышни глазами
серьёзными своими
моргают так прелестно!
Мы умрём — и чёрт бы с нами,
а вот что случится с ними?
Совершенно неизвестно.
На скамейке ренессансной,
у античного забора,
не забудь, что ехать скоро,
и бесед не проводи.
Что там за архитектура, синьорина?
Что за флора там, синьора?
Не твоя печаль, приятель,
погулял и проходи.
В свой черёд коснётся слуха
тот сигнал валторны строгой,
что вязать велит пожитки.
Ни пера тебе ни пуха.
Отдохни перед дорогой.
Влажный рассвет тебя разбудит,
портье ключами щёлкнет,
а дальше — как придётся.
Жизнь одна, второй не будет.
Но пока валторна смолкнет,
колокольчик распоётся.
-