История 11. Ребенок это вам не котенок!
В городе, в котором мы теперь жили, больше всего мне не хватало снега. В старой школе зимой нам объединяли два урока физкультуры, и мы ходили в парк кататься на лыжах. Мы сдавали нормативы и у меня неплохо получалось. Еще лучше обстояло дело с коньками. В прошлом году я выпросила настоящие «Снегурочки» и уже, на зависть другим девчонкам, научилась делать «Фонарик». И лыжи и коньки пришлось оставить в Москве за ненадобностью. Я даже не могла похвастаться своими успехами перед новыми подругами.
И все-таки, радоваться редкому снегу, в этом южном городе умели! Если снег выпадал поздно вечером, то даже самые строгие родители выпускали гулять детей допоздна. Многие из них выходили вместе с детьми. Никто ведь не знал, когда закончится это снежное счастье. Улица оглашалась визгом и радостными криками. Дети умудрялись слепить снеговиков из самого тоненького, еле-еле укрывшего землю, слоя снега.
Если снег шел всю ночь, радовались еще больше, особенно школьники. Первый урок отменяли, и нас всех отправляли стряхивать снег с деревьев. Это была спасательная операция. Одни из деревьев были слишком теплолюбивыми, и могли погибнуть от холода, другие — имели шикарную вечнозеленую крону, и могли поломаться, под тяжестью снега. Мальчишки вооружались вениками и швабрами, чтобы достать как можно выше, девочки просто трясли ветки. Всем было весело. Я вздыхала — мне хотелось жить в городе с настоящий зимой.
И вот однажды мне повезло. На зимних каникулах, нас с Галей, за какие-то школьные заслуги, отправили на турбазу в Красную Поляну. Это сейчас Красная Поляна — всемирно известный курорт. Тогда это был просто поселок, затерявшийся в горах. Но зато там был самый настоящий снег!
Добирались до места на ПАЗиках. Почему не на большом автобусе, я поняла на скальном участке. На некоторых участках дороги, еле-еле могла проехать одна машина. Встречный транспорт ожидал, пока мы проедем, в специальных «кармашках». Слева были скалы, справа — обрыв. Дорога была очень извилистой, шофер, кроме скал, ничего не видел. Как водители узнавали о встречном транспорте, для меня осталось загадкой. Я с ужасом смотрела на столбы линии электропередач, висящие над пропастью. Они были установлены на специальные платформы-мостики. Вдоль дороги места для них не было.
Мне было очень страшно. Галя, которая никогда ничего не боялась и уже не раз ездила по этой дороге, подливала масла в огонь:
— Этот участок дороги называется «Пронеси господи!» А знаешь зачем на крыше автобуса сетка? Сверху могут посыпаться камни. А сейчас будет туннель, а в туннеле икона, как в церкви, ей молятся, чтобы доехать.
Я недоверчиво взглянула на Галю, икона в автомобильном туннеле — это уж что-то слишком. Но мы уже въезжали в туннель. Там и вправду в небольшом углублении стояла настоящая икона, лежали живые цветы и горели свечи. Молиться мы не умели, но все равно доехали благополучно.
Расселили нас в небольшие одноэтажные домики. В нашем домике жили мы с Галей и еще две девочки из параллельного класса. Я уже представляла, как здорово мы будем проводить с Галей время, но как бы не так! В первый же день Галя перезнакомилась с девочками из нашей школы, с девочками, приехавшими из других школ города, и с девочками местными, которые ниоткуда не приехали, а здесь жили. Наш домик стал чем-то вроде штаба, каждую минуту кто-нибудь прибегал и искал Галю. Я про себя грустно улыбалась, я уже смирилась с этой ее способностью быть нужной сразу всем.
К тому же, снег-то никуда не девался! Я вышла из домика и оглянулась. Между елками симпатичная девушка и маленький мальчик лепили снеговика. Девушка меня увидела и весело замахала:
— Иди к нам!
Девушку звали Настя, мальчика — Алеша, и мы прекрасно провели время. Мы слепили такого огромного снеговика, что еле-еле установили третий ком. Потом Настя принесла большие деревянные санки и мы начали кататься с горы. Вниз спускались втроем, а наверх мы с Настей тащили санки и Алешу.
Вечером в домике делились впечатлениями. Я рассказала всем про своих новых друзей.
— А я знаю кто это! — сказала Галя, — родители Алеши разбились на машине, но ему этого не говорят. Сейчас его оформляют в интернат. А Настя работает на турбазе и ей поручили присматривать за мальчиком.
Мне стало слегка обидно. Ну вот, я целый день с ними гуляла, и ничего не знала, а Гали и близко не было, но она уже в курсе и про Алешу, и про Настю. Но тут же мне стало стыдно: какая разница кто о чем знает, если родителей мальчика больше нет и никто не сможет их вернуть.
Утром я взяла самое большое яблоко и пошла искать Алешу.
— Ты случайно не знаешь когда мои родители приедут? — спросил Алеша с удовольствием надкусывая яблоко.
Я отвернулась.
Этот день уже не был таким радостным, как вчерашний. Я делала вид, как мне весело, но на самом деле все мои силы уходили на то, чтобы не смотреть жалостливо на мальчика.
А потом мне в голову пришла идея. Это была замечательная идея, и чем больше я ее обдумывала, тем больше она мне нравилась. Все оставшиеся после этого дни, я уже отдыхала в полсилы. Меня перестал интересовать даже снег. Я хотела домой, осуществить мою идею можно было только там.
Идея была очень простой: мы заберем Алешу к себе. Я расскажу родителям, какой это замечательный мальчик и как ему в жизни не повезло. Они поедут со мной в Красную Поляну, посмотрят на Алешу и не смогут от него отказаться. В маме я была уверена. А вот отчим… Отчима уговорим мы вдвоем с мамой. Я верила, что все так и будет.
Но, когда вернулись домой, и я взахлеб рассказала о замечательном, но таком несчастном Алеше, мама, неожиданно для меня, категорично сказала:
— Нет!
Обычно послушная, я билась, плакала и кричала:
— Это все из-за него, да? — я имела ввиду отчима, — Конечно из-за него! Он мне даже котенка не разрешиииил!
Мама посмотрела на меня очень грустно, прижала к себе крепко-крепко, погладила по голове и сказала:
— Какая же ты у меня еще маленькая! Ребенок — это же не котенок!
Больше я Алешу не видела. Никогда.
История 12. Про книги
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В. Высоцкий
Галя жила около городской библиотеки и мы ходили туда очень часто. Я заходила за ней домой, и мы шли в соседний дом — в библиотеку. Часы, проведенные в библиотеке и за книгами, были самыми счастливыми часами моей жизни. Иногда, за дальними стеллажами, когда никто не видел, я проводила по корешкам рукой — гладила.
Честное слово! Книги меня манили, звали и обещали… Я им верила.
Выбрав на абонементе книги, мы начинали уговаривать библиотекаршу: на руки выдавалось по пять книг, а нам хотелось больше. Иногда библиотекарь нам уступала, но чаще отказывала.
— А уроки вы когда делать будете?
С уроками она была права. Самую интересную книжку я начинала читать еще в библиотеке, потом читала на ходу, по дороге домой. У меня это здорово получалось, нужно только было следить, чтобы не налететь на прохожих. Дома я клала книгу под учебник, на случай, если войдет кто-то из взрослых, и начинала жить придуманной, но такой интересной жизнью! Уроки в такие «библиотечные дни» я делала быстро, лишь бы отвязаться.
Иногда мы в классе давали друг другу книги из домашних библиотек. Почти всем это строго запрещалось: хорошие книги были дефицитом. В библиотеках их тоже не было. Один раз, выпросив у знакомой девочки «Трех мушкетеров» на один день, я не спала почти всю ночь. Читала, то запершись в туалете, то с фонариком, под одеялом, чтобы не увидела мама и не отобрала чужую книжку.
Как и все, я давала книги из дома друзьям и знакомым. Чтобы не было заметно, раздвигала соседние тома. Сама я книги из родительской библиотеки перечитала давным-давно, и не один раз. Если бы взрослые узнали, что я даю их девчонкам, мне бы сильно влетело. Я сама устанавливала на книжном шкафу надпись:
Не шарь по полкам жадным взглядом.
Здесь не даются книги на дом!
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает.
Один раз нам с Галей сильно повезло. В школе объявили очередной сбор макулатуры. Дело это было привычное и простое. Мы жили в самой читающей стране мира. Уже детсадовцам и первоклашкам было принято выписывать «Веселые картинки» и «Мурзилку», пионерам — «Пионерскую правду», комсомольцам — «Комсомольскую правду», а уж взрослые, вообще, читали по несколько периодических изданий сразу. Все эти газеты и журналы, после прочтения, пылились в прихожих. И люди радовались, когда к ним заходили пионеры за макулатурой.
Немного позже появятся пункты приема макулатуры, в которых можно будет обменять старые газеты на талончик, по которому, в книжном магазине, дадут дефицитную книгу. И газеты станут отдавать не столь охотно. Но пока этих пунктов не было, и нас встречали с радостью. Некоторые даже заранее перевязывали пачки, чтобы нам было удобнее нести. Мы брали такие пачки, спускались вниз, и на лавочке у подъезда их развязывали.
Придумала это Галя.
— А вдруг там что-то нужное, между газет?
Нужное действительно попадалось: я отбирала для себя журналы «Юность», Галя — выкройки и полезные советы из «Работницы» и «Крестьянки».
Но в тот раз, развязав стопку, мы счастливо переглянулись: тонкая, пожелтевшая, без обложки книжка, была «Рассказами о Шерлоке Холмсе» Артура Конан Дойла. В нашем окружении о ней слышали все, но никто не читал. Мы настороженно уставились друг на дружку. Предстояло решить очень важный вопрос — кто будет читать первым. Вообще-то, я привыкла Гале уступать. Но только не в этот раз. Галя это поняла и придумала, что делать.
Мы зашли за дом, подальше от любопытных глаз, положили на землю стопки газет, сели на них и стали читать вдвоем. Если кто-нибудь из нас переворачивал страницу раньше времени, другой его одергивал. Про сбор макулатуры мы забыли напрочь.
На следующий день мы притащили книжку в школу. Когда одноклассники, среди прочих рассказов, прочли «Пляшущих человечков», в классе начался настоящий шифровальный бум. Посылать простые записки друг другу стало скучно, теперь посылались только шифровки. Самым легким, а потому неинтересным был шифр, в котором букве, А соответствовала цифра один, букве Б — два, и так далее по алфавиту. Но и сложные шифры с ключом, для школы тоже не годились. Такие записки могли прочесть только люди, имеющие ключ. Лучшие умы класса бились над созданием уникального шифра.
На перемене я схватила Свету за рукав и потащила подальше от навязчивых глаз.
— Я придумала! Придумала шифр, который очень трудно разгадать! И ключ не нужен!
— Как ты смогла? Это же сложно!
Я потупилась:
— Ну, если честно, не совсем придумала. Вернее, совсем не придумала. В общем, в книжке нашла. Не важно. Главное Люда с Галей, не разгадают нашу записку ни за что на свете!
— Нет, разгадают! Они сообразительные.
— Спорим!
— Спорим!
И мы поспорили. На следующем уроке я написала шифровку Гале с Людой, в которой назначила девочкам встречу. Через два дня мы топтались со Светой в парке.
— Придут!
— Не придут!
И тут мы увидели, что наши подруги уже подходят.
— Как вы смогли прочесть? — удивленно и разочарованно спросила я.
— Подумаешь, легкотня! — задрала нос Галя, но увидев мое расстроенное лицо, тут же добавила:
— Моя мама помогла!
— Мама? Она-то как смогла? — я была уверена, что мамы ничего не смыслят в шифрах.
— А она велела мне взять в библиотеки книги, которые ты прочла последними. Там мы и нашли твой шифр. Вот так!
Да уж! Необычный способ дешифрования придумала Галина мама.
Идея влюбиться пришла в наши головы тоже благодаря книге. Интересные книги мы не сдавали просто так в библиотеку, а переписывали друг на друга. Библиотечными правилами это разрешалось. И вот, прочитав друг за дружкой очень интересную книжку Рувима Фраермана «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви», мы с Галей решили, что нам пора влюбиться. Но вообще-то, это уже другая история.