И рыцари, и бабочки, и звери —
У Брейгеля затейливые сны.
Как после них Адаму встать с постели?
Как Еве дотянуться до луны-
Антоновки в саду седого предка?
/Который век наследства не видать/.
На дверь давно старик поставил метку
И алую сургучную печать
На рай и ад, на запад и на север —
На вс;, что умирает и жив;т…
Бежит по клавишам Мария Карл фон Вебер,
И время временам теряет сч;т.
Что сделал я с тех пор, как канул в Лету
Всех зим моих суровый календарь?
Конечно же, не следовал Завету,
Конечно же, переписал словарь…
И бабочек, и пчел, и Ев, и Ламий
/У ангелов эстетский, тонкий вкус:
Расправив крылья, падать с острых зданий
И слушать на закате мемфис-блюз/.
Что сделал я? Чего же я не сделал?
Пусть скажут те, кто яблок не собрал…
У Брейгеля в саду туман был белым,
Как чистый холст нетронутых зеркал.
Созданий диких, грозных вереница
В строке моей который век не спит.
Перевернется новая страница, откроет двери тонкая Лилит…
Как перышко стальное, как удавка,
Она проста, прекрасна и стройна.
Читает Сартра, протирает Кафку
На книжной полке слева у окна.
И как же оторваться от картины?
У Брейгеля затейливые сны.
Нас создали из красной скромной глины,
Но как нескромно созидаем
мы.