Внезапно Нафтоли арестовали.
Пару дней он провёл в общей камере, на третий отвели на допрос.
Следователь, крупный блондин лет 30, поговорив о трудностях, переживаемых страной и о необходимости быть патриотом, предложил сделать очень крупное пожертвование в пользу Советской власти.
— Но у меня нет таких денег, — ответил Нафтоли.
— Не обязательно деньгами. Это могут быть золото, серебро, драгоценные камни, антиквариат, другие ценности, — настаивал следователь.
— Да нет у меня никаких ценностей, на жизнь только хватает, — возмутился Нафтоли.
— Ты это брось! — следователь вдруг перешёл на ты, и взгляд его стал злым и колючим. — Столько лет нэпманом был и ничего не накопил?! Меня не обманешь! Ну, завтра будешь посговорчивей! Увести арестованного! — крикнул он конвоиру.
Тот повёл Нафтоли по полутёмному коридору, заставил встать лицом к стене, загремел ключами и вдруг втолкнул в какое-то душное помещение. Ослепнув на несколько мгновений от яркого света, Нафтоли почувствовал, что уткнулся в чью-то спину. Дверь за ним захлопнулась, он хотел подвинуться, но было очень тесно. В нос ударил кислый запах рвоты и пота.
Привыкнув к свету, Нафтоли увидел, что стоит в маленькой комнатушке, доотказа набитой людьми. Над головами горела большая, 200-ваттовая лампа без абажура, висящая на проводе.
— Что это? — спросил Нафтоли у высокого мужчины в тёмном костюме, стоявшего вплотную к нему.
— Золотой дождик! — ворчливо процедил тот.
Продолжение следует