Пройдя на выход, Цыбины попали в объятия старого знакомого Бориса, Миши Белкина, который отвёз их к себе домой.

— Поживёте у нас, осмотритесь и снимете себе квартиру, — говорил он, ведя машину. — Смотрите, слева вода блестит, — перебил он себя. — Это — Атлантический Океан. А хайвэй, то-есть скоростное шоссе, по которому мы едем, называется Белт Парквэй. С него въезжаем в район, где мы живём уже шесть лет, он носит название Бенсонхёрст. Раньше был чисто итальянский, а за последнее время часть его прилично обрусела.

Миша, его жена Лена и их двое детей жили на втором этаже четырёхэтажного дома. Их квартира состояла из большой гостиной, просторной кухни, трёх спален и двух сoвмещённых санузлов.

— В связи с вашим приездом, Саша переехал в комнату к Максиму, и вот здесь вы поживёте, — сказала Лена, приглашая гостей в просторную комнату. Этот диван — раскладной, а для Инночки мы поставили раскладушку.

Несколько дней ушли на хождение по офисам. Поскольку хозяева работали — Цыбины ходили сами, пешком, чтобы не тратить деньги на общественный транспорт. А в выходные Миша повёз их в Манхэттен посмотреть на небоскрёбы, и на Брайтон-Бич, объяснив, что прозвище этого района — «Маленькая Одесса». И в самом деле, и на дощатом «бордвоке», тянущемся вдоль океанского пляжа, и на Брайтон-Бич авеню и прилегающих улицах звучала русская речь с типично одесскими оборотами.

— А что вас больше всего поразило в Нью-Йорке? — спросила Лена вечером в воскресенье.
- Небоскрёбы! — выпалила Инночка.
— Русские вывески на Брайтоне, — ответила Даша.
— А ты, Боря, что молчишь? — удивился Миша.

— Не могу ответить однозначно, — вздохнул Борис. — Конечно, и небоскрёбы, осбенно когда смотришь на них с близкого расстояния, и «Маленькая Одесса» — явления удивительные. Но, честно говоря, меня больше всего за эти девять дней неприятно поразило то, что я с трудом понимаю людей на улицах. Ведь я в Союзе окончил и простые курсы английского языка, и повышенной сложности, и когда в Италии кто-то заговаривал по-английски — проблем не было. А здесь…

— Это потому, что в Европе говорят на британском варианте английского, который ты изучал в Союзе, — объяснил Миша. — Американский от него отличается, особенно в произношении. Хотя есть и чисто американские обороты, ты их не знаешь.
Ничего, скоро и обороты узнаешь, и к произношению привыкнешь. Мы, кстати, недавно смотрели английский фильм, так воспринимать было труднее, чем американский, хотя ведь тоже и в школе, и в институте нас учили британскому английскому.

Продолжение следует