Вскоре Цыбиным удалось снять квартиру, состоящую из гостиной, спальни и совмещённого санузла на четвёртом, последнем этаже в доме недалеко от Белкиных. Въезжая, надо было не только заплатить за первый месяц вперёд, но и дать задаток в размере месячного платежа. Оставшихся денег только-только хватило на покупку необходимой хозяйственной утвари и кроватей.
— А за остальной мебелью — добро пожаловать в магазин Гарбидж (garbage (англ.) — мусор), — улыбаясь, сказал Миша. — Мы все с этого начинали.
И Цыбины стали по вечерам ходить по улицам, выбирая места, где жили люди побогаче, и смотреть, что из выставленных на выброс предметов может им подойти. За три недели им удалось обзавестись кухонным столом с тремя ломаными стульями, которые Борис с лёгкостью починил, а также немного потёртым плюшевым креслом и ковром с небольшим пятном. А потом им повезло: ниже этажом выехала пуэрториканская семья, оставив часть мебели, которую они предложили новым эмигрантам из России. Так у Цыбиных появился прекрасный диван, бoльшой стол со стульями в гостиной, зеркальный шкаф и, к восторгу всей семьи, а особенно Инночки — цветной телевизор.
Всё, казалось бы, шло совсем не плохо, но Борис с горечью замечал, что его надеждам на хорошую или хотя бы сносную семейную жизнь в Нью-Йорке не суждено сбыться. Даша по-прежнему устраивала ссоры каждый день. Теперь она злилась, что Борис не может обеспечить ей и дочери такой же уровень жизни, как у Мишиной семьи. Никакие доводы о том, что Миша с Леной начинали тоже с нуля, на неё не действовали, она просто их не слушала. Борис старался не отвечать, но чувствовал, что у него нервы уже на пределе. Он начал искать работу по специальности, но ничего не получалось. То ли резюме было не так составлено, то ли английского не хватало, но на интервью его не вызывали. Продолжая рассылать резюме по всем адресам, почёрпнутым из воскресных газет Нью-Йорка и Нью-Джерси, он решил устроиться на какую-то простую работу.
Тем временем Борис заметил, что он стал гораздо лучше воспринимать на слух речь американцев, и одновременно осознал, что его запаса английских слов явно недостаточно. Он прекратил читать по-русски, даже газету «Новое Русское Слово», на которую с жадностью накинулся, приехав в Америку, и стал вместо неё читать американские газеты. Кроме этого, он записался в местное отделение Бруклинской Публичной библиотеки, стал брать там книги американских писателей и читать их, как только выпадала свободная минута: дома, на скамейке в парке, в общественном транспорте.
Как-то вечером, когда он читал книгу Сидни Шелдона «Если завтра настанет», в дверь позвонили. Борис открыл и увидел высокого блондина.
— Здравствуйте, меня зовут Володя, — представился тот. — Миша Белкин сказал, что вы ищете работу?
Борис кивнул.
— Тогда приходите завтра после десяти утра на бензозаправку «Sunoco» на углу Бэй Парквэй и Кингс Хайвэй. Я там работаю завтра последний день, договорился с хозяином, что приведу замену. Хозяин — из Одессы, зовут Майк.
Борис поблагодарил и назавтра в десять часов пришёл на бензозаправку, которая оказалась в получасе ходьбы от его дома.
Подходя, он увидел Володю в синем засаленном комбинезоне с надписью «Sunoco» на груди, заправлявшего бензином бежевый «кадиллак» с пожилой дамой за рулём. Тот, увидев его, приветственно кивнул и указал на левую часть небольшого здания заправки, где через стеклянную стену видна была стойка и человек за ней. Правая чаcть представляла собой ремонтную мастерскую.
Продолжение следует