Через пятнадцать минут рядом с моим домом остановилась Димина машина. Из неё вышли Дима и невысокая девчушка с симпатичным добрым лицом. Было уже совсем темно, так что девушке пришлось осматривать машину при свете уличного фонаря и лампы над моим гаражом. Затем мы с Димой предложили ей сесть за руль и проехать по ближним улочкам.
— Имеется камера заднего вида, — объяснял я ей. — Видишь, ты включила заднюю скорость — на экране видно, что делается сзади. Машина недорогая, но современная, с кучей «примочек».
Когда, проехав минут пятнадцать, девушка запарковала машину у гаража — глаза у неё горели, видно было, что автомобиль ей понравился. Немного поторговавшись, мы сошлись в цене, почти на тысячу выше, чем лучшая цена, предложенная на дилершипе.
— Только, если мои родители одобрят и мы купим машину — можно, чтобы она постояла у вас две недели, пока папа вернётся из командировки? — спросила она. — Иначе мне её не перегнать.
— Если заплатят — пусть постоит, — согласился я. — Запиши, сколько миль на ней, потом убедишься, что я на ней не ездил.
Дотошная девчонка не записала, а сфотографировала своим смартфоном и приборную доску со всеми показаниями, и машину со всех сторон, чтобы показать родителям.
Через три дня я позвонил Диме.
— Ну, что там слышно, — спросил я его.
— Да вроде бы хотят покупать, — ответил он.
— Знаешь, меня их «вроде бы» не очень устраивает. Скажи им, пожалуйста, что у меня есть другой покупатель, если до выходных они не заплатят — в воскресенье я продам машину ему.
В субботу вечером Дима привёз мне банковский чек, подписанный «Leonid Klimchuk». А в понедельник я отвинтил и сдал номера, после чего позвонил в страховую компанию о том, что продал машину. Страховка за год уменьшилась на семьсот долларов.
Машина пока оставалась у меня, и это было не слишком удобно, потому что через три дня был сильный снегопад. Гараж у нас на одну машину, вторая оставалась снаружи, пришлось чистить её от липкого, тяжёлого снега.
Наконец, за день до назначенного срока, раздался звонок.
— Добрий дэнь! — услышал я, затем собеседник перешёл на английский. — Это звонит покупатель вашей машины, Леонид. Могу я подъехать завтра часов в одиннадцать?
— Разумеется, — ответил я, после чего в трубке послышался женский голос, по-русски уточнивший мой адрес.
На следующий день без пяти минут одиннадцать у моего дома остановилось такси, из которого вышел худощавый лысый мужчина чуть выше среднего роста. Я вышел из дома.
— Здравствуйте, я — Леонид, — протянул он мне руку.
— Извините, я вижу вас в первый раз, хочу убедиться, что это — именно вы. Покажите, пожалуйста, какой-нибудь документ.
— Разумеется! — улыбнулся он и вытащил водительские права на имя Леонида Климчукa.
— Прошу! — протянул я ему ключи от машины.
Леонид вынул из пакета номерные знаки и чуть смущённо глянул на меня.
— А отвёртки у вас не найдётся?
Я достал из бардачка второй машины отвёртку и подал ему.
-Спасибо, — поблагодарил он по-русски.
— Дмитрий сказал, вы не говорите по-русски, наверное, приехали маленьким ребёнком?
— Нет, я родился здесь. Моих родителей во время войны немцы угнали в Германию. Они знали, что при Сталине опасно возвращаться в СССР, поэтому в 1951 году приехали в Соединённые Штаты. А уже потом родился я.
Минут через пятнадцать, расспросив меня, как ему легче добраться до Манхэттена, дорогу откуда он хорошо знал, Леонид сел в машину и поехал в сторону скоростной дороги номер четыре, ведущей к мосту Джорджа Вашингтона. А я позвонил Диме, поблагодарил его, рассказал, что Леонид забрал машину и что он показался мне симпатичным человеком.
— А ты что думаешь, я бы послал к тебе кого-то плохого? — рассмеялся мой друг.
А я подумал: приятно, что моя машина попадёт к хорошим людям.