О чем бы друг ни говорил со мною,
Меня грызёт предчувствие вины:
«Хранить» и «ранить» буквою одною
Разделены.

Заложи страницу листиком дубовым,
Пусть переродится то, что было словом
В тонкие прожилки, в тело кружевное,
В стружку и в опилки, в честное земное.
Пусть спешит проникнуть в душу и под кожу,
Чтоб расти и никнуть, если только сможет,
Пусть шумит над ухом, пусть лежит сгнивая,
Чтоб шутить над слухом, слово навевая.

***

Упрямый грифель обнимая, проводишь линию, спеша,
И чувствуешь, что ты — прямая на острие карандаша,
Творец невидимый без спроса, неназываемый другой
Тебя рисует как набросок такой же легкою рукой.

Слова и мысли уплывают, и удивлённо смотришь ты,
Как на бумаге оживают незавершенные черты.
Доверившись воображенью, во мраке и при свете дня
Ты подчиняешься движенью и говоришь: «Рисуй меня!»