Сначала ты думаешь, что это просто неделя такая. Сейчас она кончится, и всё снова будет отлично.
И она пролетает. И все остаётся так же. Но теперь это называется «как обычно». Потом ты ждёшь, что вот, выпадет первый снег, и уж он-то точно всё порешает. И он выпадает. И потом лежит уже целый век, на балконе снег, на подошвах снег, за шиворот засыпается снег, везде и всё время снег, но этот снег ничего не меняет. И ты начинаешь ждать, когда он растает.
Он сходит к маю, и птички поют, и в честь шашлыка по бокалам брют, и везде и кругом только мир и труд, но шашлык остывает, и комары налетели. И по большому счёту, на самом деле, всё так же, как было, но я сижу и жую, пока совсем не остыло.
И кажется даже почти приелась, вошла во вкус, тем более рядом и брют, и блюз, и вот уже август мелькает всполохами костра, жара восхитительная, прицельный щелбан в комара, только вот неделя выдалась непростая, но скоро пройдёт, думаю я.

Это был тот момент, когда пропасть катилась в мир.
А не наоборот, как обычно всегда бывает.
Он вслепую стрелял, и смеялся над ним весь тир.
Он ждал поезда, но приходили одни трамваи.
Он не мог разобрать, для чего и куда идти,
но зачем-то шагал, наплевав, что устали ноги.
Он стучался в дома, что росли вдоль его пути.
Он приветствовал всех, кто встречался ему в дороге.
Все молчали в ответ и никто не открыл дверей.
И тогда он решил, что, наверное, он невидим.

Став невидимым, он начал чув…
… показать весь текст …

Вчера он видел, как лежал птенец под деревом. Сегодня видел птицу. И нет ещё пока таких сердец, которые могли бы не разбиться от криков этой птицы. От её пернато-всеобъемлющего горя.

И сколько гнёзд она потом совьёт — во столько раз дороже будет стоить гнездо, что опустело в этот день. В котором был птенец, и вдруг не стало.

Но так — не то, так чушь и дребедень. Давайте перескажем всё сначала.

Вчера он видел, как лежал птенец под деревом. Поднял, он, вроде, дышит. Он взял его домой. Он, ка…
… показать весь текст …