Луна высвечивала путь,
Голодная пищала рысь,
В деревне где-то выли псы,
Шел путник поздний сквозь кусты,
Ему до дома далеко,
А вечер был под Рождество.

Усталый шел он в тишине,
По снегу шел и по тропе,
Он торопился к очагу,
Хлеб белый нес в свою семью,
Где все привыкли есть кору.
Дал барин хлеба бедняку.

Вокруг темно и ни души,
Вдруг видит — отрок впереди,
Сидит безмолвный на снегу,
В ладони дышит на ветру,
И будто каменный молчит,
Свет лунный зримо холодит.

Пойдем, несчастное дитя,
Со мной, согрею я тебя, —
Страдальца юного берет,
На хутор дальний с ним идет,
И с хлебом, к празднику вдвоем,
Вошли они в желанный дом.

Жена сидела у печи,
Держа ребенка на груди:
Ты задержался, милый мой,
Входи скорей к себе домой,
И гостя пригласи, — сама
Спокойно отрока ввела.

Казалось от ее любви,
Огонь теплее стал в печи,
Она забыла про нужду,
И стол готовит к ужину,
Хлеб радостно она взяла,
И молоко, что припасла.

Соломой крыт холодный пол,
Рождественский сегодня стол,
Уже садится детвора,
Остался отрок у огня,
Его хозяйка позвала,
И посадила у стола.

Молилась дружно вся семья,
Жена хлеб резать начала;
Благословен будь нищих дар:
Гость юный с места так сказал,
Слеза в глазах его была,
Когда ломоть взяла рука.

Хозяйка делит каравай,
Но тот в руках не убывал,
Была она изумлена,
На гостя взгляд перевела,
Но перед ней не тот, кто был,
А словно облик изменил.

Глаза, как будто две звезды,
Лицо светилось изнутри,
Лохмотья пали с плеч долой,
Как след туманный над горой,
Гость превратился в ангела,
Прекрасного, как небеса.

Избу свет дивный озарил,
Сердцам надежду подарил,
Свершилось чудо здесь в глуши
Для праведных людей в ночи,
И нет прекрасней Рождества,
Посланец среди них Творца.

С тех пор прошло немало зим,
Я как-то дом тот посетил,
Пришел туда под Рождество,
У очага, за тем столом,
С седеющею головой,
Сидел хозяйский внук с семьей.

С ним рядом чуткая жена,
Детей веселая гурьба,
И радостно всем в доме том,
Они молились за столом,
И было видно, как они
В святыню верят во все дни.

А под единственной свечой,
За той смиренной трапезой,
Стояла кружка с молоком,
И рядом белый хлеб ломтем,
Спросил я: для кого еда,
В ответ: для ангела Творца.