У них есть то, что позволяет быть просто рядом,
может, это его книги,
а может, ее пальто,
которое он ловко ловит на улице взглядом
с какой-то необъяснимой другим теплотой.
Может, чашка чая, остывшая за долгой беседой,
может, листик мяты, с заботой добавленный в чай,
может то, что он всегда с цветами приходит к обеду,
может то, что она засыпает у его плеча.
Другие говорят им, что жизнь — это та же раковина,
и свой теплый жемчуг нельзя разделить ни с кем,
опускаясь в метафизику времени, как руками — в рану,
мы свой собственный опыт сжимаем в этой руке.
Другие бьются чайками в клетки свои грудные
и клокочут им в уши, что посмертие стоит у двери,
но у них есть то, чего не могут увидеть другие,
что позволяет им быть рядом
и улыбаться другим изнутри.