Тайны и скрытый смысл на картинах в Музее Тропинина
Старинные полотна часто содержат в себе детали, не слишком понятные неподготовленному зрителю. Между тем, художники зачастую изображали их намеренно, чтобы полнее раскрыть образ своего героя. Какие интересные подробности можно обнаружить на картинах в Музее В. А. Тропинина и московских художников его времени?
Орден и пуговицы
Когда основатель музея Феликс Вишневский приобрёл этот подписанный Тропининым портрет, имя изображённого на нём сановника вызывало вопросы. Определить, что это Сергей Сергеевич Кушников — племянник историка Карамзина, сенатор, любимый адъютант Суворова, вице-губернатор Москвы и гражданский губернатор Петербурга, помогли две детали: редкий иностранный орден и мундир с «говорящими» пуговицами.
Тропинин изобразил кавалера военного ордена Марии Терезии — самой почётной награды Австрийской империи. Одно это подчёркивает, что перед нами аристократ высшей пробы. Такой же крест третьей степени был, например, у императоров Александра I и Александра II, великих князей Константина Павловича и Константина Николаевича, военачальников Ермолова, фон Дибича, Раевского, Платова.
Подполковник Кушников получил этот крест за участие в Итальянском и Швейцарском походах под началом Суворова, который сам был пожалован австрийским орденом высшей степени. О храбром офицере, которого он приблизил к себе, фельдмаршал отзывался так: «Ему поручались все важные дела, причём он исполнял их с неизменным усердием и неутомимостью, чем заслужил от меня полное одобрение».
Когда Суворов попал в опалу, Кушников оставил военную службу, но скоро проявил себя на статской. По рекомендации вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны его назначили почетным опекуном Московского опекунского совета с управлением Инвалидным домом и Павловской больницей. Его усердие и труды на этом поприще были отмечены орденом Александра Невского, который тоже присутствует на портрете.
Наконец, на Кушникове мундир ещё одного подшефного ему заведения — Воспитательного дома. Об этом говорят пуговицы с изображением пеликана, кормящего птенцов своей плотью. Этот символ самопожертвования, пришедший из средневековой легенды, с конца 18 в. был в России эмблемой государственных благотворительных учреждений. Барельеф с пеликаном, который «себя не жалея, питает птенцов», сохранился на здании бывшего Воспитательного дома в Москве до наших дней.
Колонна, кирочка и шрам
В начале 1820-х Тропинин создал несколько ярких жанровых портретов — «Ямщик, опирающийся на кнутовище», «Украинский мужик», знаменитая «Кружевница», которая принесла ему звание академика. В один год с «Кружевницей» художник нарисовал старика-каменотёса, опирающегося на молоток-кирочку. Эта работа не была атрибутирована до 1967 г., пока в ней не признали Самсона Ксенофонтовича Суханова — вероятно, самого знаменитого строителя Российской империи.
Выходец с Вологодчины, он с детства батрачил, повзрослев, ходил на барках по Двине и Волге, занимался «звериным промыслом» на островах Белого моря. О его бурной молодости на портрете напоминает шрам на лице, оставленный когтями белого медведя.
Кирочка нарисована тоже не случайно. В зрелом возрасте Суханов обнаружил в себе дар работы с камнем. Список строительных работ первой половины 19 в., на которых он подвизался сначала как простой каменотёс, потом как староста артели, а затем и самостоятельный подрядчик, впечатляет: в Санкт-Петербурге это Михайловский замок и Казанский собор, Адмиралтейство и Горный кадетский корпус, Ростральные колонны и набережная Стрелки Васильевского острова, Петергоф и Павловск, в Москве — постамент для первого в городе памятника «Гражданину Минину и князю Пожарскому».
Тропинин не случайно написал своего героя на фоне базы лежащей колонны. Суханов придумал, как извлекать гранитные глыбы, из которых целиком высекались колонны Исаакиевского собора, по его методу в финских каменоломнях два года рубили 600-тонный монолит-заготовку Александровского «столпа» на Дворцовой площади.
Талант принес свои плоды. Мастер купил билет купца 2-й гильдии и трёхэтажный каменный дом в Петербурге, но его обеспеченную жизнь подорвала череда финансовых неудач. По заказу Александра I Суханов высек из цельного куска гранита 48-тонную полированную ванну для Баболовского дворца в Царском селе. «Царь-ванна» диаметром 5,33 м, глубиной 1,52 м и высотой 1,96 м не имела аналогов в мире. Работа над ней заняла у Суханова с подручными семь лет. Мастеру заплатили по договору, но оплата не покрыла издержек. Напрасно он подавал прошения императору Николаю I и цесаревичу Александру. Позднее фрагмент скалы, который предназначался для пьедестала памятника Барклаю-де-Толли, затонул во время перевозки по Ладожскому озеру, что окончательно разорило Суханова.
Умер знаменитый каменотёс в бедности, точные дата и обстоятельства его смерти неизвестны.
Подпись художника
Это одна из лучших работ позднего Тропинина. Он написал её, когда ему было уже за 70. Картина выполнена на редком для художника контрасте света и тени. В основе — простой жанровый сюжет: девушка с цветочным горшком в руках. Казалось бы, ничего необычного, но только очень внимательный глаз обнаружит на этом полотне подпись живописца.
Тропинин словно играет со зрителем: как бы долго не блуждал его взгляд по узорчатой ткани платья, бликам на руке и лице девушки, мастерски выписанным розам, он обязательно остановится на цветочном горшке — настолько притягивает внимание рельефное изображение на глиняном сосуде. Зацепившись за конного лучника, взгляд опустится ещё ниже, ближе к донцу горшка, где обнаружит подпись художника и год создания картины, написанные в два ряда печатными буквами. На всякий случай, юная цветочница будто случайно указывает на них пальцами руки, держащей горшок.
Известный приём старых мастеров — показать своего героя на фоне связанного с ним строения. Использован он и на портрете московского предпринимателя и коллекционера Алексея Хлудова работы художника Николая Заваруева.
Пожалуй, самый известный представитель купеческой династии Хлудовых Алексей Иванович заработал миллионы на текстильном производстве. Хлудовские фабрики открывались в разных частях империи. Однажды, путешествуя по Финляндии, фабрикант-миллионер впечатлился водопадом у острова Кренгольм под Нарвой. Местные издавна использовали его даровую силу для работы мельниц, но Хлудов мыслил масштабнее. Он выкупил эту землю вместе с участком реки и в 1857 г. стал одним из учредителей Товарищества Кренгольмской мануфактуры, которая вскоре стала одним из крупнейших предприятий Европы. Первые пять лет Алексей Хлудов был одним из трёх директоров, но в начале 1870-х из-за конфликта с другим пайщиком в сердцах продал свою долю и на высвободившиеся средства открыл новое производство в Смоленской губернии.
Парадный портрет из Музея Тропинина был заказан по случаю основания Кренгольмской мануфактуры. На холсте Алексей Хлудов изображён на фоне водопада и фабричных корпусов.
В его руках трость с костяным набалдашником. Такая же упоминается в повести Николая Лескова «Чертогон», прототипом главного героя которой, как считается, был Алексей Хлудов. Впрочем, скорее всего лесковский Илья Федосеевич был собирательным образом нескольких Хлудовых. Сам писатель упоминал в письме к издателю вдохновившую его «картину хлудовского кутежа», однако подобное поведение было скорее свойственно не Алексею Ивановичу, а его сыновьям Михаилу и Егору.
Хлудов также прославился как крупный собиратель древних рукописей, старопечатных книг и икон, которые теперь хранятся в Государственном историческом музее. Самый ценный экспонат его коллекции, созданный в Византии около 850 г. манускрипт, теперь известен как Хлудовская псалтырь.
Немногие наши современники держали в своих руках стереоскоп, в который внимательно всматривается девочка с картины, но для второй половины 19 в. этот аппарат был сродни последней модели смартфона в наши дни. Тем удивительнее, что эта картина с модным гаджетом принадлежит кисти Николая Подключникова.
Он родился в селе Останкино в семье потомственных крепостных художников графов Шереметевых и брал первые уроки рисования у отца и дяди. После смерти родителя Николай в неполные 20 лет оказался кормильцем семьи — трёх младших братьев и сестры. Получив случайный заказ на портрет, молодой художник свой шанс использовал — работа понравилась и за ней последовали новые заказы.
Параллельно он начал посещать только что открывшийся в Москве «художественный класс», из которого впоследствии выросло Училище живописи, ваяния и зодчества. Его итоговая работа — картина «Вид церкви Василия Блаженного в Москве» — приглянулась графу Дмитрию Николаевичу Шереметеву настолько, что тот выписал своему крепостному вольную. Тогда же у Николая появилась и фамилия Подключников по роду занятий его деда (прим. «подключник» — помощник ключника, заведовавший прислугой и съестными припасами).
Обретя свободу, он начинал как художник-копиист, однако вскоре заработал себе имя ведущего реставратора своего времени. Подключников возвращал к жизни иконы древних храмов Кремля — Успенского и Архангельского соборов, церквей Спаса на Бору и Рождества Пресвятой Богородицы, что на Сенях, работал в Успенском соборе Владимира. Как при таком роде занятий у Подключникова возникла идея написать «Девочку, смотрящую в стереоскоп», остаётся загадкой.
Первый зеркальный стереоскоп был придуман всего за 30 лет до написания этой картины, а коммерческие бинокулярные приборы для просмотра «объёмных» картинок появились и того позже. На аппарате в руках у девочки виден ценник в 3 рубля — немалые деньги для первых лет пореформенной России. В 1865 г. столичному столяру пришлось бы трудиться 3 дня, чтобы заработать эту сумму, на которую можно было бы купить, например, 40 кг пшеничной муки или 65 кг ржаной.
О том, что эта девочка — из хорошей семьи, говорит и венский стул, на котором она сидит. Этот мебельный шедевр из гнутого бука, прославивший венского мастера Михаеля Тонета, вошёл в моду как раз в середине 19 в., и до начала Первой Мировой во всём мире было продано около 50 млн таких стульев.