«Враги сожгли родную хату, сгубили всю мою семью. Подайте бывшему солдату на жизнь убогую мою. Когда-то спас я вас от немца, а вот сегодня сир и нищ, пришел в Москву из-под чеченца — с родных и страшных пепелищ…» Так пел старик, на снег Арбата свою ушанку положив. И хоть давали небогато, но все ж давали — будь, мол, жив. Старик допел… И вдруг ударом среди толпы раздался глас:" И кто ж просил тебя, пень старый, спасать тогда от немца нас?! Не спас бы, и, как в прочих странах, теперь мы жили б по-людски. Разнылся тут о старых ранах, и так — хоть вешайся с тоски…" Старик ни слова не ответил — ушанку поднял из-под ног, деньжонки вытряхнул на ветер, побрел, шатаясь, на восток… Он брел, солдат, слуга народа, сквозь оккупированный град. Шептал солдат:" Четыре года мне другом был мой автомат…" Слеза горючая катилась из выцветших с годами глаз… А за спиной его светилась реклама фирмы «Адидас».