Под интеллигентностью я понимаю, главным образом, редчайшее врожденное умение — не обременять собою окружающих.
А все-таки, знаете, — надо любить! Надо влюбляться, сходить с ума, назначать свидания, задыхаться, тряся грудью, бежать к метро! Да — возраст, да — недостаток кальция, фтора, чего там еще… у каждого своя гормональная история. Но душе-то все равно пятнадцать лет!
…если женщина умна, то она страшнее умного мужчины: ведь обычная проницательность обретает тогда ещё и эмоциональну,
поистине звериную чуткость, улавливает — по верху, по тяге, — то, что никакой логикой не одолеешь.
Запомни три НЕ, — НЕ бояться, НЕ завидовать, НЕ ревновать. И ты всю жизнь будешь счастлива!
Под старость понимаешь, что менять надо себя, а не жен…
Крест судьбы каждому изготовляют по росту ещё до рождения.
Мне в жизни встречались самые разные мужчины. Многие из них — яркие, талантливые и остроумнейшие люди. Но всю жизнь интереснее всего мне было с собственным мужем.
Город становится миром, когда ты любишь одного из живущих в нем
Женщина становится женщиной не тогда, когда физиология взмахнёт своей дирижёрской палочкой, а тогда, когда почувствует сокрушительную власть над мужчиной.
Наверное, человеку свойственна привязанность к местам своего детства и юности… Может, потому, что в них, как в зеркале, как на глади озера, запечатлен твой образ в те годы, когда ты был счастлив…
Люди, с которыми мы расстаемся в юности, продолжают оставаться для нас новенькими, только что отнятыми, и подсознательно мы никак не готовы смириться с их подержанным видом, когда вдруг встречаемся сорок лет спустя
Я старался, чтобы она высказалась, чтобы — как говорят психологи — «вышел весь негатив», хотя, Бог свидетель, в этих делах никогда не знаешь, где иссякает гной негатива и начинается кровопотеря души.
Настоящие звери — это дрессировщики, а вовсе не животные.
Жаль, что людей нельзя отреставрировать, словно картины.
Детское одиночество — я говорю о чувстве — может сравниться только со старческим. Самый любимый ребёнок в семье, как и обласканный всеми детьми и внуками дед, независимо от обстоятельств может чуять этот космический холод ещё — уже близкой бездны. Одни ещё недалеко ушли, другие подбираются всё ближе.