Моя дорогая, циничная тварь,
Чернее смолы твое странное сердце,
Душа ледяная, а в голосе — сталь.
В глазах же — святая невинность младенца.
Приятно глядеть в них, и сладок обман
В твоих поцелуях, змеиных, искусных.
Иду в никуда, вкушая дурман
Любовных утех, веселых и грустных.
И, вдоволь упившись холодным вином,
Сорвем с себя маски, одежду, стыдливость.
Умоемся вместе запретным огнем,
Стеная навзрыд и теряя невинность.
В священном экстазе Терезы найдем
Греховную сладость паденья и муки.
Проткну тебя ангельским острым копьем,
И ты вознесешь к небесам свои руки.
Моя дорогая, владычица льда,
Не стало теплей твое черное сердце,
И холод такой же, и нет огонька,
В глазах же — все та же невинность младенца.