— И что?

— Да ничего! Он так смотрит, словно и не было ничего и никогда, да и вообще, они все странно себя ведут. Раньше, когда я ещё с Элькой знаком не был, я слышал, что Орлов за свою дочь любого в порошок сотрёт, да он бы и стёр, я видел его глаза. Ещё Сергей, друг мой, рассказывал, что Орлов заметил его возле Эльки, так чуть заживо не закапал, только потом сошлись, когда Евгенич узнал, что Серёга на Ленку виды имеет, а не на Элю. А потом он замолчал, успокоился, уж не знаю, почему. А когда вся эта заварушка началась, вроде как я Элю избил, мне даже удивительно было: он не позвонил, не спросил, вообще ничего. — Руслан старательно свои мысли Никите внушал, а тот и сам понимал, что это более чем странно. — А однажды мать её к нам пришла, да так не вовремя, жуть просто. У Эли тогда носовое кровотечение началось, у неё лицо в крови, у меня руки, дверь в ванной выломана, а тут она пришла. И главное, что? Даже слово мне не сказала, а? С Элькой в комнате что-то, как-то поругалась, а со мной молчит. — Рукой с досады махнул. — Вот я и не спрашиваю.
— Так давай я спрошу. — Заверил Никита и сразу за телефоном потянулся.

— На часы хоть посмотри! — Выпрямился Руслан. — Полпервого ночи.

— Ух, ты… Что мне Анька скажет…

Наконец Никита заметил, как сильно он опьянел, за голову взялся, такси попросил себе вызвать.

— Так, ладно, завтра позвоним, — уверял он, — я к тебе приеду и вместе спросим.

— Я завтра не могу. Я спонсором главным стал, там, корпус в онкоцентре строили, мне завтра никак нельзя. Журналисты понаедут…

— Тогда вечером. — Не успокаивался Никита. — Не дело это. У меня самолёт в шесть, я к тебе заеду.

— Ладно, завтра созвонимся, поговорим.