Качает звёзды ночь, качает и долго долго не кончает свои безумства и напасти, совсем рассыпавшись на части, разъяв и скомкав всё на свете, и ни за что уже в ответе, красива, нежна и отрадна, то страстна снова, то прохладна, то забываясь в самом деле, целуя родинки на теле, бросая в жар и тихо гладя, не понимая и не глядя. Спеша, как-будто бы отчаясь, не утомившись, не кончаясь. Собрав всё лучшее по крохам. Внимая шёпотам и вздохам…

Белая берёзка. Кони во всю прыть. Дерзко или броско взгляд, что не забыть… Запах вербы с мятой. Блеск янтарных рос. Да в душе разъятой сам Иисус Христос… В полночи пьянящей тихая свеча. Да тоской дразнящей радость сгоряча… Шёпот, шорох, тени, нежно и устав. Во хмелю сирени май, как чёрт, пристав… Понося, да кроя, окрутив и свив, счастье неземное смехом отрезвив… Колокольцы звонко заливаясь в даль. На груди иконка. А в груди печаль… Дерзко или броско взгляд, что не забыть. Белая берёзка. Кони во всю прыть.

Саня Седой… Саня Грех…

От счастья павшая слеза, да крик разбуженного эха. Моя смешная егоза, неисправимая умеха… Не нужно что-то говорить и что-то лишнего не нужно, спеша безумное творить неумолимо и нескучно… Унять ли, ежели не в мочь, смиряясь с играми в забавах. И лишь безудержная ночь в бредовой радости на травах… Сверчки, устав от суеты, да звёзды, сны свои не чуя. И только ты, и только ты, кого желаю и хочу я… И ветер полночи, кружа, и свет в глазах, и крик, не прячась. И чёрту молится душа, в священной радости дурачась… и то, что нет уж ничего, что может быть, чего не может. И лишь от взгляда одного то бес орёт, то чёрт ворожит…