Сидели обычный вечерок на дедовой кухне за рюмкой чая.
— Он, глянь, — дед кивнул в окно. «Ударница» ковыляет.
Фсю жизь впереду колхозного стада бежала!
А ноне едва бредёт-он.
— Ты о ком, дед?
— Чё не вишь? Вон Паратовна идёт по забору…
— Что за отчество такое?
— Ты, Сашка, хочь и очкарик, а всево всё однО в жизни не
знаишь… И калькулятор* твой тибе не подскажет)))
— Дед, харэ, да! Очки ума не добавляют, — они зрение правят
мальцА.

— Та лана!, — пребил дед. — Я так.
Вздрогнем?

Вздрогнули за перемирие.

— Давай, Сеня, про Паратовну дли.
— А чё длить-то? Абыкнавенна всё))
Она на ферме коров доила. Справная баба завсегда была.
Что на колхозе, что в дому, — всё кипит-шавелица! Ну да…
А тута, на год революции награды всякие раздавали…
Ну, а ей, — отрез на платье!
А чё? Коровы доюца, как угорелые, дак пущай баба в доме в
платьи походит !))
— В смысле «в доме»?
— Она ж мужняя уже была !
— И чё?
— Х.(хомут) в плечо! Каки гулянки у мужней бабы, окромя
выборов?!
— А чё? Прям никаких? — попытался я съехидить.
— Да не-е. Ну в доме-то празники бывают тож…, — дед расплылся
в беззубой улыбке.
— Ты давай не цвети! Почему «Паратовна»?
— Дак и потому!, — хохотался дед, «вынимая пряник»:
Ей же тада, када отрез давали, сказали, мол «в ответку» скажи
чё-нить.
Ну она и сказанУла: «Я работала порато, а буду ещё порАче!
Да здравствует выкыпы и маленькая бы! «(ВКП (б))), —
дед заржал во весь свой беззубый рот. (зубы в стаканчике на
полочке)
— Слушай, дед! Ты так ржёшь, как-будто сам был всю жизнь
«партейно-грамотным», мля!
— А чё ты за ей вступаесся? Ёй уж полвека «Паратовной» кличут!
Поди поменяй!..
— Да ладно, дед, чё пылить зря…
Вздрогнем мировую?
— Давай, студент…